«Ха! А она ведь наверняка знала, что я, так или иначе, приду к ней. Должна прийти, согласно её плану. Хм, ну так я изменю правила этой странной игры. А для этого, мне нужно посоветоваться с тем, кто уж точно знает — что будет дальше». Рассуждая в том же духе, Минни уже почти заснула в кровати, когда её неожиданно посетила мысль, что кроме Син, ей сегодня больше никто не позвонил и не выразил своих переживаний по поводу её увольнения. И почему-то от этой мысли ей стало грустно, хотя пару часов назад, если бы не звонок сестры, она бы радовалась такому спокойному вечеру. И в тот момент, когда слеза, скатившаяся по щеке Минни, коснулась подушки и оставила на ткани тёмное пятнышко, девушка уснула.
На следующее утро первое, что сделала Минни, это оставила сообщение на автоответчике своей старшей сестры Грослин: «Гро, я сейчас еду к тебе. Сама понимаешь, по какому поводу. Пожалуйста, не уходи никуда. Целую».
В городе стояла дикая жара. Минни казалось, что стёкла в её машине сейчас расплавятся и потекут. В центре, как всегда, была пробка. Несмотря на включенный кондиционер, тонкая шёлковая блузка всё равно липла к телу, а уж о коротких хлопковых шортиках вообще говорить не приходилось, учитывая, что они прекрасно впитывали влагу. Больше всего Минни боялась, что когда она выйдет из машины, у неё на попе будет большое мокрое пятно. «Интересно, а если я похудею, мой зад перестанет потеть?», — мимолётом подумала девушка. И тут, сидя в душной машине, в насквозь мокрой от пота одежде (которую она, кстати, надела всего полчаса тому назад), Минни вдруг осознала, что это её первый день в качестве безработной за всю её жизнь.
Она никогда раньше не была без работы: колледж, потом юридический, работа в полиции — у неё всегда было дело, которым она занималась. Сначала по долгу, потом — по любви. Но сейчас ей не нужно было ничего делать, и это чувство непрошенной свободы вдруг с головой захватило девушку, одновременно открывая перед ней горизонты того, чем она могла бы теперь заниматься: флористика (ей всегда нравились цветы), собственное ателье (она всегда неплохо кроила, можно подучиться на курсах и попробовать шить). Да много ли чего можно делать теперь, когда она не связана с миром бумаг, трущоб и юриспруденции. Минни старательно не думала о том, что это было делом всей её жизни, и что именно этого она хотела всю свою сознательную жизнь. И вот теперь, она должна всё это оставить, но не потому, что ей разонравилось, а потому, что нельзя заниматься, допустим, адвокатской деятельностью, если твой родственник — осуждённый. А именно так было с Минни, во всяком случае теперь, когда всё раскрылось и все подозрения относительно младшей сестры подтвердились.
