В первой половине дня «девятка» взяла семь финвалов. Потом, после обеда, марсовый, едва поднявшись на мачту, радостно завопил:
— Блювалы! Прямо по носу!
Взбивая пенистые гривы на заштиленной глади моря, стадо голов на тридцать шло плавными, неторопливыми прыжками. Сытые баловни океана тешились.
Изготовив пушку, Микал отдал команду «малый вперед». Развивать полный ход не было нужды. Расстояние до китов не превышало пяти-шести кабельтовых, и Микал решил, что сумеет подойти к ним потихоньку, незаметно.
Он выбрал самого крупного самца с левого фланга. Тот подпустил судно метров на двадцать пять. Промахнуться на такой дистанции Микал не мог. Так он подумал. И в этом была его ошибка.
Нельзя быть слишком уверенным там, где нужна выдержка и холодный расчет. Микал настолько поверил в удачу, что выстрелил почти не целясь, с прямой наводки. Он сделал все как следует, но гашетку нажал, должно быть, одной-двумя секундами раньше. Когда развеялся дым выстрела, все увидели, что гарпун вошел в кита метрах в трех от левого грудного плавника. Он засел в спине блювала и только оглушил его.
Минуту или полторы кит оставался неподвижным, потом он, встрепенувшись, занырнул и долго ходил на глубине кругами. С высокой гарпунной площадки его расплывчатая тень была хорошо видна. Неожиданно он рванулся вдоль корпуса судна и вынырнул за кормой. Колодки амортизаторов в этот момент от сильного раскручивания задымили, но Германсен не обратил на них внимания. Когда Микал отдал команду тормозить лебедку, линь вытравился за борт на добрых триста метров. Выныривая, кит задел им гребной винт, и он намотался на лопасти. Разорвать беспорядочные кольца прочного манильского каната у машины не хватало мощности. Как и в том случае с кашалотом, китобоец потерял ход.
С одной стороны линь был закреплен у лап гарпуна, прочно засевшего в теле кита, а с другой — у гребного винта. Неуправляемое судно оказалось на буксире у блювала, который, обезумев от боли, тащил его кормой вперед.
Взрывом навинченной на гарпун гранаты киту, вероятно, все же повредило какие-то важные жизненные органы. Он пускал частые, окрашенные кровью фонтаны и все время заваливался на правый бок. Но мощи в его исполинском теле было уже достаточно. Микал слышал множество историй, когда даже смертельно раненные блювалы таскали в упряжке китобойные суда сотки миль, а бывало, и затаскивали их под воду.
Милях в двенадцати в том направлении, куда тянул судно блювал, по всему горизонту сплошным массивом белели раскрошенные торосы ропаков — затопленных до самых вершин айсбергов. Блювал между ними наверняка пройдет, отыщет, стерва, лазейку, а китобоец?
