Для инспектора Союза гарпунеров Вильян Паулсен был слишком молод, но работать он тоже не желал. Взял на себя роль добровольного церковного проповедника и только улыбался, когда Мариус весьма прозрачно намекал ему, что деньги на промысле проповедями не зарабатывают. Улыбку Паулсена знала вся флотилия. С его узкого, обрамленного жиденькой бородкой лица не сходила гримаса святоши, а в прищуренных синих глазах высокомерно блестела наглость. Все это видели, и радости в его обществе никто не испытывал. Но проповеди все же слушали. Никому не хотелось иметь дело с родственником главного штурмана. Для увольнения с флотилии могла послужить причиной любая придирка. Доносов Паулсена боялся даже Мариус.
Лишь однажды терпению команды, казалось, наступил предел.
Закончив дневную охоту, «девятка» с шестью финвалами на буксире шла к флагману сдавать добычу. Внезапно разыгрался снежный ураган. Он захватил китобоец милях в сорока от китобазы.
Антарктика полна неожиданностей. Штиль, тишина, вдруг — резкий порыв ветра. Ошеломляющий, как взрывная волна, шквал. Еще несколько минут затишья — и вот уже слышны глухие, тяжкие вздохи. Словно где-то в океанской пучине ворочается, вздыхая, гигантское чудовище.
Шквал идет за шквалом. Пронзительный и мощный свист ветра сливается с раскатистым громом вздыбленных валов. Исчезают небо, море, не видно даже палубы корабля, через которую с грохотом перекатываются вспененные горы воды. Неистовый разгул стихии нарастает с каждой минутой. В бешеном смерче кружатся тучи водяной пыли, град, колючий, как битое стекло, снег. Вся эта бушующая масса, плотная и жгучая, окутывая корабль, заковывает его в тяжелую броню льда. На всех надстройках, бортах, на вантах и мачтах ледяная толща растет буквально на глазах. Горе тем морякам, кто упустит хотя бы минуту, не найдет в себе сил вовремя подняться на борьбу со стихией.
Вся команда китобойца вооружилась шлангами с горячей водой, ломами, кирками. Сами обледенелые, люди сбивали многотонные глыбы льда с корабля. Отяжелевший, он в любой момент мог потерять устойчивость и опрокинуться.
Непрерывный аврал длился шесть часов. До изнеможения уставшие, до мозга костей промерзшие, моряки спасали свою жизнь и жизнь корабля. Не вышел на аврал только один человек — Вильян Паулсен. Он закрылся у себя в каюте, читал молитвы. Ему стучали, но он не отзывался. Измотанные и злые, матросы были уже готовы взломать дверь. Их остановил боцман Олсен.
