Когда, забывшись, он сказал: «Коминий»,
Я стал о крови, пролитой совместно,
О дружбе нашей вспоминать. Он крикнул,
Что нет Кориолана, что отрекся
Он от своих прозваний и пребудет
Без имени, пока себе другого
В огне пожаров гибнущего Рима
Не выкует.
Менений
Спасибо вам, трибуны!
Вы крепко потрудились, чтобы уголь
Подешевел. Вас будут помнить в Риме.
Коминий
Сказал я, что пощаду дать тому,
Кто ждать ее не вправе, — благородно.
Ответил он, что глупо государству
Просить того, кого оно карает.
Менений
А что ж еще ему ответить было?
Коминий
Его просил я пожалеть друзей.
Он возразил, что недосуг ему
Перебирать прогнившую мякину,
Разыскивая два иль три зерна,
Что ради них трухи зловонной кучу
Не сжечь — нелепо.
Менений
Два иль три зерна!
Одно — я сам, другие — мать, жена,
Его сынок да этот храбрый воин.
А вы — мякина, гниль, чей смрад взлетает
До самых звезд. Сгорим мы из-за вас!
Сициний
Не гневайся. Уж если ты помочь
Не хочешь нам в беде неотвратимой,
Так не кори хоть ею нас. А все же,
Возьмись ты быть ходатаем за Рим,
Язык твой ловкий мог бы сделать больше,
Чем наше наспех набранное войско.
Менений
Нет, в это я мешаться не желаю.
Сициний
Молю тебя, ступай к нему!
Менений
Зачем?
Брут
Чтоб хоть увидеть, не пойдет ли Риму
На пользу ваша дружба.
Менений
Ну, а если
Меня он, как Коминия, прогонит,
Не выслушав, и я вернусь,
Презреньем друга тяжко оскорбленный?
Ну, что тогда?
Сициний
Тогда отчизна будет
За добрые намеренья твои
Признательна тебе.
Менений
Что ж, попытаюсь.
Я думаю, что выслушан им буду,
Хоть на Коминия глядел он косо
И прикусив губу. Как это горько!
Но, может быть, пришел к нему Коминий,
Когда он был не в духе, не обедал?
Ведь если в жилах пусто, кровь не греет,
То нам не в радость даже солнце утром
И скупы мы на деньги и прощенье.
Но если кровеносные каналы
Наполнены у нас вином и пищей,
То мы душою кротче, чем в часы,
Когда постимся, как жрецы. Я лучше
Дождусь, пока обед его смягчит,
А уж потом примусь просить.
Брут
Путь к доброте его тебе известен,
И ты не заплутаешь.
Менений
Будь что будет,
А то, что будет, я узнаю скоро.
Попробую.
(Уходит.)
Коминий
Не станет даже слушать
Его Кориолан.
Сициний
Ты так уверен?
Коминий
Да я же видел: он сидит в палатке,
Весь раззолоченный, глаза сверкают
Так, словно Рим предать огню хотят.
Он жалость заточил в тюрьму обиды.
Когда пред ним я преклонил колени,
Он процедил мне: «Встань!» — и отослал
Меня рукой безмолвною, а после
Уведомил меня письмом о том,
Что может сделать и чего не может,
Поскольку связан клятвой, данной вольскам.
