Мины уже на месте».
— Это полный текст заявления. Правительство предложило — не приказало — не делать никаких комментариев и не обсуждать это возмутительное требование до тех пор, пока оно не решит, что предпринять. Правительство заверяет граждан, что в его власти отразить эту и другие подобные угрозы.
Ван Эффен выключил приемник.
— Спаси нас, Господи, от политиков! Правительство застали врасплох, у него еще не было времени подумать. Мы великодушно предполагаем, что оно все же в состоянии думать. Пока что оно только повторяет скучные и бессмысленные банальности. Нам предлагают верить правительству. Господи, да члены правительства в самих себя не верят! Как же мы можем им верить! Я бы уж скорее поверил пациентам психбольницы!
— Предательские разговоры, лейтенант, предательские. Я мог бы тебя за это посадить в тюрьму. — Де Грааф вздохнул. — Беда в том, что мне пришлось бы сесть вместе с тобой, потому что я согласен с каждым твоим словом. Если правительство искренне верит, что народ примет его бессмысленное заявление за чистую монету, то наше правительство еще хуже, Чем я думал. Но вряд ли это возможно. Правительство оказалось в крайне сложном положении. Неужели оно этого не понимает?
— Я думаю, что оно это прекрасно понимает. Правительство начинает соображать, когда речь идет о его собственном политическом выживании. Оно также понимает, что, стоит ему сунуть голову в песок, через неделю оно лишится власти. Забота о сохранении статус-кво — собственного статус-кво наших политиков — способна творить чудеса. Они уже сделали промах, когда велели диктору сказать, что правительство предлагает, а не требует обсудить это дело. Разумеется, диктору приказали, а не предложили. Иначе диктор, читающий сводку новостей, никогда не стал бы употреблять такие выражения, как «возмутительные требования». В приведенном сообщении FFF нет никаких возмутительных требований. Вот на встрече с членами правительства эти люди предъявят свои настоящие требования, которые почти наверняка будут возмутительными.
— Любое обсуждение этого дела может быть лишь абстрактным теоретизированием. А значит, не стоит его и обсуждать. Другие, более срочные и более важные дела требуют нашего внимания.
— В настоящий момент у меня действительно есть дело, требующее моего внимания. Мои друзья-террористы считают, что я сейчас сплю у себя в номере в отеле «Трианон». Я бы и в самом деле не прочь вздремнуть. В вестибюле отеля моего появления дожидается шпион Ангелли. Предполагается, что я должен спуститься в вестибюль в том же наряде, в котором утром ходил в «Охотничий рог». Разумеется, у меня должны быть шрамы и рука в черной перчатке. Я не должен разочаровывать Ангелли и компанию.
