— Не знаю, — пробормотал де Грааф, — не знаю.
— Ты почти угадал. Это действительно «Охотничий Рог», но звонил не Васко.
— Я этого и не утверждал. Я только спросил, не от Васко ли это сообщение. Сэр, это звонил Генри, владелец заведения. Это значит, что Васко находится под наблюдением, но тот, кто за ним следит, не знает, что невозможно следить за Васко так, чтобы он этого не заметил. Значит, наш друг сюда не придет. Люди, которые за ним следят, очень удивились бы, если бы увидели здесь вас. Их бы шокировало и мое присутствие, и это было бы не так страшно, но Васко стал бы для нас бесполезен. Поэтому у Васко оставался только «Охотничий рог». Но даже там он не мог позвонить, потому что за ним следили. Поэтому он написал записочку Генри, который нам позвонил. Ты должна задать мне вопрос и через пять минут передать Генри мой ответ.
Аннемари вздохнула.
— Но ты ведь все узнал, не правда ли?
— Мне не трудно сделать очевидные выводы, но я не ясновидящий. То, чего я еще не узнал, может подождать, пока Васко сам не сможет позвонить.
— Я ведь, кажется, этого не сказала?
— Генри сказал. В сообщении.
Девушка поморщилась. В сообщении было сказано следующее:
«Дело такое. Два хвоста. Не могу отделаться. Встретить двоих…»
Де Грааф прервал ее.
— Что все это значит?
— Думаю, это у Вестенбринка своя стенография, — сказал ван Эффен. — У него было две возможности избавиться от слежки. Он мог сбросить преследователей в канал либо потерять их. Васко вполне мог сделать и то, и другое. Но тогда были бьг нарушены связи, которые ему только что удалось установить. Аннемари продолжила:
— Встретить двоих мужчин в четыре тридцать, в «Охотничьем роге». Она передала через стол клочок бумаги.
— Стефан Данилов, — прочитал ван Эффен. — Поляк. Радом. Эксперт по взрывам. Пожары на нефтяных буровых. Техас, — вполне понятно, не правда ли?
— Вполне. Как тебе нравится взрывать банки?
— Должно быть, интересно посмотреть на закон с обратной стороны. Друзья Васко, конечно, приведут с собой человека, который умеет говорить по-польски.
Аннемари спросила:
— Ты думаешь, что это польская преступная группа?
— Нет. Это они просто меня проверяют,
— Но если эти люди заговорят с тобой по-польски?
— Если они заговорят с ним по-польски, — заметил де Грааф, — то он им по-польски и ответит. Лейтенант бегло говорит на этом языке. Питер, твой друг из Утрехта, конечно, это знает.
Аннемари сказала:
— Но… но тебя же узнают. В этом гетто тебя все знают. Я хочу сказать, что все знают, кто ты такой.
