— Я не видел, как эти злодеи уходили. Я не видел их машины и, тем более, ее номера, — сказал Деккер с видом человека, который с трудом сдерживается. — Когда я сказал, что меня освободили, я имел в виду, что незнакомцы отомкнули дверь и сняли наручники. Но мне потребовалось еще пару минут, чтобы снять лейкопластырь, что было чертовски болезненно. Пришлось содрать даже немного кожи и выдрать клок из усов. Потом я поскакал на кухню, чтобы взять нож и разрезать веревки на ногах. Деньги были на месте. Мне бы очень хотелось, чтобы вы внесли их в какой-нибудь полицейский фонд. Мне эти грязные деньги не нужны. Они почти наверняка украдены. К этому времени поблизости уже не было ни этих людей, черт бы их побрал, ни их машины.
Ван Эффен дипломатично посочувствовал.
— Если учесть все, что вам пришлось вынести, то вы еще довольно спокойны и сдержанны. Вы могли бы их описать?
— Одежда самая обычная. Плащи. Это все.
— А их лица?
— На берегу канала и в машине было темно. К тому времени, когда мы добрались сюда, на всех уже были капюшоны. Точнее, на троих. Один оставался на судне.
— В капюшонах, конечно, были прорези? — спросил ван Эффен. Он не был разочарован, потому что ничего другого и не ожидал.
— Скорее, это были круглые дырки.
— Эти люди разговаривали между собой?
— Не сказали ни слова. Говорил только их начальник.
— Как вы узнали, что это был начальник?
— Начальники обычно отдают приказания, не так ли?
— Пожалуй. Вы бы узнали его голос, если бы снова его услышали?
Деккер колебался.
— Не знаю. Думаю, да.
— Так. В голосе этого человека было что-нибудь необычное?
— Да. Ну, он очень забавно говорил по-голландски.
— Забавно?
— Это был не тот голландский язык, на котором говорят голландцы.
— Ломаный голландский?
— Нет. Даже наоборот. Язык был очень хороший. Слишком хороший. Как язык дикторов телевидения или радио.
— Значит, он был слишком точным? Книжным? Может быть, этот человек был иностранцем?
— Да, можно так сказать.
— Как по-вашему, откуда родом мог быть этот человек?
— Тут уж я вам ничем не смогу помочь, лейтенант. Я никогда не выезжал из страны. Я часто слышу, как люди в городе говорят по-английски и по-немецки. Но только не я. Я не говорю на иностранных языках. А иностранные туристы в мой рыбный магазинчик не заглядывают. Я торгую, общаясь по-голландски.
— Большое спасибо. Может быть, то, что вы рассказали, нам поможет. Вы не припомните какие-нибудь подробности об этом начальнике — если он им в самом деле был?
