Ночь застала. Ромеша за рассылкой писем. Наконец, он лег в, постель, но сна не было. Мысли текли двумя потоками, — светлым и темным, как воды при слиянии Ганга и Джамуны. Смешиваясь, оба потока гнали сон. Он долго ворочался с боку на бок, потом встал и подошел к окну. Одна сторона пустынного переулка была погружена в тень, вдоль другой — лежала ослепительная дорожка лунного света.
Ромеш стоял неподвижно. Теперь мысли его обратились ко вселенной, с ее невозмутимым покоем и бесконечностью, туда, где нет ни волнений, ни вражды. Ему представлялось, как, выйдя из-за кулис безграничного и молчаливого мира, стройно, будто под ритм неслышной мелодии, непрерывно сменяются в этом мире жизнь и смерть, труд и отдых, начало и конец. В своем воображении он видел, как оттуда, где нет ни дня, ни ночи, во вселенную, залитую светом звезд, вступает любовь мужчины и женщины.
Ромеш медленно поднялся на крышу и стал смотреть на дом Онноды-бабу. Вокруг было тихо. Лунный свет ткал прихотливые узоры на стенах дома, под карнизами, на темных впадинах дверей и окон, на глинобитной изгороди.
Это было изумительно красиво! И здесь, в этом людном городе, в обыкновенном доме, под скромным женским обликом скрывалось удивительнейшее существо!
Много в столице разных людей: студентов и адвокатов, чужестранцев и местных жителей, — но только одному из всех этих простых смертных, ему, Ромешу, позволила судьба молча стоять у окна в золотистом свете осеннего солнца, рядом с этой девушкой. Эта встреча безмерной радостью осветила его жизнь и весь мир, — и это было чудесно! Чудо преобразило его душу и все вокруг.
До глубокой ночи ходил Ромеш взад и вперед по крыше. Узкий серп месяца спрятался за домом на противоположной стороне улицы, и ночная тьма плотнее окутала землю, лишь небо еще светилось в прощальных объятиях лунного света.
Усталое тело Ромеша вздрогнуло от холода. Внезапно какой-то неведомый страх охватил его сердце. Он вспомнил, что завтра снова предстоит ему борьба на жизненной арене.
Ни одной морщины, проведенной заботами, не лежало на челе неба; лунный свет не тускнел от беспокойных стремлений; ночь была безмятежно спокойна, а вселенная, полная вечного движения бесчисленных звездных миров, погружена в долгий сон. Только людским распрям и тревогам нет конца. Счастье и горе, трудности и бедствия непрерывно волнуют человеческое общество. С одной стороны — вечный покой бесконечности, с другой — вечная борьба на земле! И Ромеш, занятый своими невеселыми думами, спрашивал себя, как могут одновременно существовать рядом такие противоположности! Еще совсем недавно любовь представала перед ним выходящей из таинственных глубин вселенной, величественная в своем спокойствии; теперь же он видел ее в окружении реального мира. Труден и усёян терниями ее путь в этом полном борьбы мире. Какой же из двух образов призрачный и какой истинный?.
