— Хорошо, я скажу.
— Сейчас самое подходящее для этого время, отец. Она сидит и ждет твоего решения. Покончи сразу со всем этим.
Оннода-бабу задумался.
— Тут нечего размышлять, — заметил Джогендро. — Иди сейчас к Хем.
— Побудь здесь, Джоген, — попросил Оннода-бабу, — я пойду к ней один.
— Хорошо, я останусь здесь.
Войдя в неосвещенную гостиную, Оннода-бабу услышал, как кто-то порывисто поднялся с кресла. Полный слез голос произнес:
— Свет погас, отец, я сейчас велю зажечь лампу.
Оннода-бабу понял, почему погас свет, и сказал:
— Не беспокойся, дорогая, зачем нам лампа?
Он ощупью добрался до Хемнолини и сел с ней рядом.
— Ты не заботишься о своем здоровье, отец, — сказала она.
— На это есть своя причина, дорогая! Не беспокоюсь потому, что хорошо себя чувствую. Ты бы лучше обратила внимание на себя, Хем.
Тогда измученная Хемнолини, наконец, воскликнула:
— Что вы все говорите мне одно и то же! Это очень жестоко, отец! Я такая же, как и другие. Скажите, в чем выражается мое невнимание к своему здоровью? Если вы считаете, что мне необходимо принять какие-то меры для излечения, то почему не сказать этого прямо? Разве я в чем-нибудь тебе перечила, отец?
Рыдания сотрясали ее.
— Никогда, милая моя, никогда, — проговорил Оннода-бабу, взволнованный и расстроенный состоянием дочери. — Тебе никогда и не приходилось приказывать: ведь ты, моя дорогая девочка, знаешь все, что у меня на душе; и всегда поступала, как я хотел. Если мое горячее благословение будет услышано, всевышний сделает тебя счастливой на всю жизнь.
— Ты не хочешь, чтобы я навсегда осталась с тобой, отец? — спросила Хем.
— Откуда ты взяла, что не хочу?
— Я буду с тобой, пока брат не приведет в дом жену. Иначе кто позаботится о тебе?
— Заботиться обо мне?! Не говори так, дорогая. Привязать вас к себе для того, чтобы вы ухаживали за мной! Я не стою этого!
— Очень темно, отец, — заметила Хем. — Я принесу лампу.
Она принесла из соседней комнаты лампу и сказала:
— Из-за всех неприятностей я давно уже не читаю тебе газет по вечерам. Хочешь, сейчас почитаю?
— Хорошо, — ответил Оннода-бабу, поднимаясь, — посиди здесь, я сейчас вернусь. — И отправился к Джогендро. Он решил заявить ему, что сегодня не смог сказать об этом и отложил разговор до другого раза, но когда Джоген спросил: «Ну, как, отец? Говорил о свадьбе? Что было?» — он торопливо ответил: «Да, сказал». Он боялся, как бы Джогендро снова не разволновал Хемнолини.
— Она, конечно, согласилась?
