— Сдаюсь, сдаюсь, ты победила! — воскликнула Шойлоджа, входя следом за ней в комнату. — Ну и терпеливая же ты! Я бы не могла так долго ждать! На, сестра, возьми, зачем мне зря навлекать проклятия на свою голову! — С этими словами она бросила письмо на постель и, взяв Уми из рук Комолы, ушла.
Комола долго вертела конверт, пока, наконец, решилась распечатать его. Ло едва пробежала она глазами несколько строк, как лицо ее запылало от стыда, и она отшвырнула письмо прочь. Затем, справившись с первым порывом отвращения, подняла его и прочла с начала до конца. Все ли в нем было ей ясно, не знаю, но ей ка; залось, будто она держит в руках что-то грязное. Ведь это был призыв создать домашний очаг для человека, который не был ее мужем! Ромеш давно знал обо всем и теперь так оскорбил ее. Неужели он думает, что если Комола стала относиться к нему с большей теплотой после их переезда в Гаджипур, то это потому, что он — Ромеш, а не оттого, что он ее муж? Вероятно, именно так он считает и поэтому из жалости к «сиротке» написал ей это любовное послание. Но как, как она теперь докажет ему, что он ошибся? За что выпали на ее долю такой позор, такое несчастье? Ведь никогда в жизни она никому не причиняла зла! Дом Ромеша, на берегу Ганга, казался ей теперь каким-то чудовищем, которое собирается поглотить ее. Как же спастись? Два дня назад девушке и во сне не снилось, что Ромеш будет внушать ей такой ужас!
В это время в дверях комнаты появился Умеш и слегка кашлянул. Видя, что Комола не замечает его, он тихо позвал ее:
— Мать!
Когда Комола обернулась, Умеш, почесав в затылке, сказал:
— Знаешь, сегодня Сидху-бабу по случаю свадьбы своей дочери пригласил музыкантов из Калькутты.
— Ну и хорошо, Умеш, — ответила Комола. — Сходи туда, посмотри.
— Принести тебе завтра утром цветов, мать?
— Нет, нет, цветов не нужно.
Умеш уже собрался уходить, но Комола неожиданно вернула его:
— Умеш, ты идешь на представление, вот возьми пять рупий!
Умеш был поражен. Он никак не мог понять, какое отношение имеют пять рупий к представлению.
— Мать, ты, наверно, хочешь, чтобы я купил тебе что-нибудь в городе?
— Нет, мне ничего не надо. Оставь деньги у себя, они тебе пригодятся!
Когда смущенный Умеш направился к выходу, Комола опять задержала его:
— Умеш, неужели ты пойдешь на представление в этом платье, что люди скажут?
Умеш не думал, что люди много ожидают от него и будут обсуждать недостатки в его туалете. Поэтому он совершенно не заботился о чистоте дхоти
