Варяго-Русский вопрос в историографии | страница 5




Редколлегия, ставя своей задачей борьбу с норманистскими мифами, старается знакомить читателя с работами историков прошлого. С работами, которые вышли и давно, и в эмиграции, и которые заставляют взглянуть на многие «прописные истины» норманистов совершенно другими глазами. Причем, независимо от того, кто их написал - норманист или антинорманист (а эти понятия, надлежит подчеркнуть, не несут в себе ни отрицательной, ни положительной окраски и представляют собой рабочий инструментарий, позволяющий точно и емко обрисовать позицию ученых по отношению не только к проблеме этноса варягов, но и к норманской теории). Так, первый выпуск открывала замечательная книга эмигрантки-антинорманистки Н.Н.Ильиной «Изгнание норманнов. Очередная задача русской исторической науки» (Париж, 1955). Эта же книга дала и название тому выпуску - «Изгнание норманнов из русской истории» (как и самой серии).


Настоящий сборник открывает важное историографическое исследование эмигранта-норманиста В.А. Мошина, без знакомства с которым современным исследователям в варяго-русском вопросе делать просто нечего, - «Варяго-русский вопрос» (Прага, 1931). Эта работа и дала название сборнику в целом - «Варяго-русский вопрос в историографии». Но Мошиным число авторов-норманистов не исчерпывается (хотя среди огромного числа норманистских сочинений крайне трудно найти те, в которых все же наличествует наука). Таковыми являются «советские антинорманисты» Д.Л.Талис (1974) и М.Б.Брайчевский (1985). Важно отметить, что, будучи норманистами, Мошин, Талис, Брайчевский, а это также достаточно редко встречаемое явление в норманистике, не закрывали глаза на противоречащие норманской теории факты и своими работами демонстрировали ее научную несостоятельность. Даже не желая сами этого. И что лишний раз подтверждает правоту антинорманистов.


Мошин В.А. Варяго-Русский вопрос

Светлой памяти горячо любимого

отца Алексея Николаевича

ум. 15 февраля 1929

I

По словам академика Куника, «история как предмет преподавания и средство к образованию народов выполняла свою задачу пока еще очень слабо, отчасти именно потому, что не стала еще историей культуры в настоящем смысле слова. Но для разработки истории с культурной точки зрения одним из самых главных средств должен служить предмет специальный - историческая этнография: без нее и вступление способных к культуре народов на поприще образованности не может быть понято верно»[1]. Эти слова, сказанные более пятидесяти лет тому назад, и до сих пор не потеряли своего значения: к сожалению, именно эта область исторической науки до сих пор остается наиболее темной. Origines большинства славянских народов покрыты еще густым туманом, несмотря на длинный ряд исследований, старающихся осветить это темное царство загадок и гипотез. Сюда относится и вопрос о начале русского государства и русского имени, - один из старейших и наиболее занятных вопросов русской историографии, известный в науке под именем варяжского вопроса.