Такова одна сторона её жизни и работы.
А вот другая. Когда в 1958 году в связи с Нобелевской премией на Пастернака обрушился радио-газетный шквал и на Западе, и у нас, многоопытный старец Корней Чуковский сразу решил: «Спасение одно - поехать вместе с ним завтра спозаранку к Фурцевой, заявить ей, что его самого возмущает та свистопляска, которая поднята вокруг его имени, что роман «Живаго» попал за границу помимо его воли – и вообще не держаться в стороне от ЦК, а показать, что он нисколько не солидарен с бандитами... И пусть он расскажет ей всё - спокойно, искренне. Пусть скажет, что возмущён такими статейками, как те, которые печатают о нём антисоветские люди... Пусть скажет, что он стал жертвой аферистов, издавших его роман против его воли, как он говорит».
А старик был человеком хорошо осведомленным, и вот у него такое убеждение: Екатерина Алексеевна может помочь! Хотя тогда она была ещё не министром культуры, а первым секретарём МГК и секретарём ЦК. Мало того, Чуковский всё это сказал в Переделкине Пастернаку в присутствии А.Н. Погодиной, жены драматурга Погодина, сына Пастернака - Леонида и фотографа А.В. Морозова. И потом, 27 октября, в дневнике записал: «Они меня поддержали». Значит, вовсе не один Чуковский так думал о Фурцевой. Пастернак не захотел ехать, но написал ей письмо, однако оно получилось таким недипломатичным, что, по мнению Чуковского, могло только помешать. Неизвестно – было ли оно передано.
Только в одном ошибался всезнающий старец: никаких аферистов не было, Пастернак сознательно передал рукопись романа итальянскому издателю и напечатан он был вовсе не против воли автора. Но тогда знать этого Чуковский не мог.
А вот конкретные факты, помогающие понять, на чём основывалось такое мнение в художественной среде о Фурцевой. Известный кинорежиссер народный артист России Геннадий Полока свой первый фильм «Чайки над барханами» в 1959 году снимал в Туркмении. Фильм почему-то очень не понравился руководителям республики, и они добились его запрета. Молодой никому неведомый режиссер обратился с жалобой к Фурцевой, которая только что стала министром. Она собрала художественный совет, который фильм одобрил. Однако туркмены не успокоились, они сфабриковали дело о растрате режиссером большой суммы. Это грозило ему 15-ю годами. Тогда Фурцева со знаменитым режиссером Иваном Николаевичем Пырьевым написали письмо Генеральному прокурору СССР Р.А. Руденко. В итоге дело было прекращено за отсутствием состава преступления («ЛГ», 10.07.13).
