Но мы живем теперь отдельно.
Наш дачный квартал называют Сосновым Бором. Не потому, что здесь растут сосны. К сожалению, они здесь не растут. А потому, что квартал строила компания «Борис Соснов».
А если строила его компания «Борис Соснов» и руководил строительством Соснов Борис, как еще должен называться наш квартал?
Да. Так вот. Сегодня, в сентябре, в день осеннего равноденствия, 23 числа, в 9.00 я пришла к маме и села к компьютеру за работу. Я всегда работаю в своей бывшей детской у мамы. Там мне поначалу было спокойно. Но все мое семейство стало потихоньку мигрировать за мной: муж, дети, кошки… Иногда забегает лайка Амур.
Мои друзья называют меня «начальник паники». Я, даже когда работаю, все время прислушиваюсь, что там происходит за границами моей комнаты. Не люблю, когда привычные шумы из кухни, из комнат вдруг стихают:
— Мам?
No answer. (Это наше любимое выражение из «Тома Сойера». Из отрывка, когда тетушка Полли зовет своего шкодливого изобретательного и обаятельного племянника:
‘Tom!’
No answer.
‘Tom!’
No answer.
‘What’s gone with that boy, I wonder? You Tom!’ The old lady pulled her spectacles down and looked over them about the room…)
Вот так и я.
— Мам?
No answer.
— Мам!
No answer.
— Почему ты не отвечаешь? Мама? Кто куда ушел?
Мама вдруг тихонько открывает дверь в мою комнату и подробно рассказывает, кто куда ушел: Скрябин ушла в спальню, Розовое Ухо ушла на кухню, дочка Линочка ушла в ванную, а мой муж просто ушел. Он не докладывается. Судя по форме одежды и удочкам — на рыбалку.
Мама мило улыбается, тихо закрывает двери.
Резкий, испуганный крик «Вяаааааар!!!», визг, ойканье…
— Что?! Что случилось?! Мам!
No answer.
— Маам?!
No answer.
Тихо-тихо. Ни шороха. Схватываюсь из-за компьютера…
Выскакиваю в коридор. Кряхтенье. Шорох. Топоток. Мимо меня промчалась Скрябин. Следом за ней, нежно воркуя, проносится мама.
— Да что случилось там у вас?!
Мамин голос, уже из другой комнаты, виновато:
— Наступила Скрябин на лапу. Она обиделась.
Грохот из ванной, сдавленный «Вйяяяррр», всплеск, мокрый шлепок, тишина.
Наша кошка Скрябин удочерила подобрыша — жалкого полуслепого котенка, которого мы дружно назвали Розовое Ухо.
Доктор Серафим вручил нам паспорт Розового Уха и торжественно объявил:
— Поздравляю. Розовое Ухо — барышня. Надеюсь, никто не разочарован.
И красноречиво посмотрел на маму.
— Никто, — ответили мы все: мама и остальные люди, а также коты, собака, кролик и попугай — хором.
Кошка Розовое Ухо растет. Сначала она была чистый гоблин. Узкое худое лицо — глаза на нем не помещались, уши — гигантские, уши, на которых легко можно летать. Как-то в сильный ветер кошка РУ на непослушных тонких лапах поковыляла на открытый балкон, но ветер надул ее уши-паруса так, что кошку РУ перевернуло и занесло обратно в комнату. Она лакает кефир с кошачьими витаминами. Ей нравится. Она лакает и ворчит, лакает и бормочет что-то, покачивая устало головой, лакает, лакает, лакааа… лака… ла… Бумц! — мордочка в миске. Спит.
