Она молча и терпеливо ждала, что он скажет.
Гордеев почувствовал, что у него как-то неприлично открылся рот, и быстренько подтянул нижнюю челюсть в исходную позицию.
— Допустим, вы мне ее отдадите, но ведь случись что, как я докажу, что владею ею по праву.
— Ну, это-то не сложно. Сделаем дарственную, и все дела. Ведь ни в каких музейных каталогах она не значится, она висела у нас дома, сколько я себя помню.
— Хм… А что там нарисовано? — Гордеев почти сдался.
— Трудно сказать, я же говорю, авангард какой-то непонятный. Там синие и красные цвета, она вообще такая яркая. Не то натюрморт, не то какие-то лошади, это уж кому что мерещится.
— Да, кажется, у Шагала часто именно синие и красные цвета, — подтвердил Гордеев, облизывая почему-то пересохшие губы.
— А называется она просто «Композиция». Вот и все. Договорились? Тогда я вам сегодня же ее и пришлю.
— Ладно, — решился наконец адвокат.
Тут она нагнулась и что-то сделала со своей туфлей, точнее, с кроссовкой. Когда Гордеев увидел, что именно, он глазам своим не поверил. Она заметила его взгляд и рассмеялась:
— Вам не показалось! — Ее кроссовки были на молнии. — Их придумал один бывший теннисист. Ему хотелось дать покой ногам, обувшись в ортопедические спортивные туфли с тонкой сменной подошвой.
Чтобы казалось, будто ходишь босиком. В результате получился модный аксессуар для тех, кого уже ничем не удивишь.
— То есть для вас?
— Ну что вы, я же еще маленькая совсем! — снова засмеялась звезда телесериала. — Я еще всему удивляюсь! Это скорее было сделано для таких людей, как моя сестра. Да она же мне их и подарила, купила у знакомого модельера, того самого бывшего теннисиста.
— Близкий знакомый?
— Да нет вроде. Просто она одевалась у него иногда. А разве вы не будете меня спрашивать о личной жизни Милы?
— Ну давайте. Сами напросились. Хотите кофе, нет? Минеральной воды? Тоже нет? Очень хорошо. Итак, у Милы было два мужа, верно? Первый — Монахов, а второй?
— Из ее фамилии все и так ясно: в девичестве Мила — Маевская, первый муж — Валерка Монахов, второй — Зингер.
— И кто это? Изобретатель швейной машинки?
— Ну вы даете, Юрий Петрович! Ах да, я же все время забываю, что вы не из киношной среды… Зингер — это американский драматург и киносценарист.
— Да, — припомнил Гордеев, — кажется, я об этом что-то читал. Ему она обязана была своей голливудской карьерой?
— Ну что за чушь! — возмутилась сестра «оскаровской» лауреатки. — Когда они познакомились, она уже была звездой! Ничем она ему не обязана! — Яна немного подумала и уточнила: — Ну почти ничем. Так, пропиарилась лишний раз…
