— Еще раз спрашиваю, — тут он с удивлением обнаружил, что испытывает некие сильные эмоции (опять же удивление, раздражение, даже любопытство), — объясните внятно, чего вы добиваетесь?
— Мне нужны ваши профессиональные услуги.
— Ах вот как!
— Конечно. Неужели вы подумали что-то другое? — притворно изумилась она, поведя плечиками, и Гордеев подивился грации этого жеста.
— Ну и?
— Мне говорили о вас как об очень профессиональном юристе, но главное — честном и отзывчивом человеке. Уж простите великодушно за этот маленький эксперимент с магазином и сумочкой. Я хотела проверить быстроту вашей реакции, понимаете? Как скоро вы меня найдете и вообще — что станете делать?
— Значит, сумочку вы все-таки оставили нарочно? Вы меня совсем запутали.
— Ну и нарочно, — глазом не моргнув, тут же согласилась она, словно минуту назад не утверждала обратное. — Ну и что ж с того? Должна же я быть уверена в человеке, который займется моей проблемой.
— А вы в этом так уверены?
— В вас — да, теперь уверена. То, что я увидела, полностью совпало с тем, что мне о вас говорили.
— Я не о том, — отмахнулся Гордеев. — Почему вы так убеждены, что я займусь какой-то вашей проблемой?!
— А что вам может помешать? — в свою очередь удивилась девушка. — Вы же адвокат. Это же ваша обязанность — людям помогать. Разве нет? Вы же как доктор.
— Хм… — Гордеев не нашелся, что сказать, и предпочел послушать, что будет дальше.
— Вот я и хочу, чтобы вы помогли мне с делом покойной сестры.
— У вас неверная информация, я не веду дела о наследстве…
— Дело совсем не в этом! — Девушка стала выказывать признаки неудовольствия такой недогадливостью адвоката.
— Тогда в чем?
— Она якобы покончила с собой, но это неправда.
— А кто была ваша сестра? — машинально спросил Гордеев.
— Как кто? Мила Монахова, конечно, — как нечто само собой разумеющееся сообщила Маевская.
Так вот оно что! Она сестра Монаховой, вот откуда такое феноменальное сходство. Что же, это многое меняет…
— Так вы что же, тоже актриса? — спросил Гордеев.
— Ну знаете, это уже хамство, — ответила Маевская. — Это все равно что спрашивать у женщины, сколько ей лет.
— Так уж и хамство. Я знаю, сколько вам лет. Вы забыли, что я видел ваши права.
Она отмахнулась:
— Это неважно. Говорить об этом незачем.
— Неправда. В вашем возрасте женщина еще смело может прибавлять себе годы.
— Ну ладно, — она сменила гнев на милость. — Тогда я скажу по-другому. Вы бы еще у Пугачевой спросили, правда ли, что она песенки поет? Вот!
