В общественной жизни активного участия он не принимает, хотя известно, что придерживается крайне правых и консервативных взглядов в политике. В юности после возвращения из Америки примкнул было к профашистской молодежной организации, но его отец, покойный Жан-Люк Блан, быстро наставил сына на путь истинный — отправил работать в авиаконструкторское бюро.
В настоящий момент Мишель Блан живет в Монте-Карло в собственном двухэтажном доме. Постоянной спутницы жизни у него нет. Отношения с братьями и сестрами достаточно ровные, вообще семейство Блан свои внутренние скандалы (если допустить, что таковые случались) на суд публики никогда не выносило».
Гордеев прочитал это, и вдруг чудовищная по своему идиотизму мысль пронзила голову. А что, если Монахова была отравлена… арманьяком? То есть с помощью арманьяка. Что, если изысканный французский напиток был заранее отравлен? Нет-нет, господа присяжные заседатели, почему же это идиотизм? Забудем про долбаное снотворное и вспомним про спиртное. Арманьяк ей присылал Блан. Так? Так. Отвергнутый любовник. Или претендент на это вакантное место. Так? Так. Почему же это не могло случиться? Что, если это была такая изощренная месть своенравной женщине, отвергнувшей французского бизнесмена, — отравить ее тем, что она сама же и рекламировала?
Да, перебил себя Гордеев, допустим, Блан присылает ей отравленный арманьяк, но почему он так уверен в том, что именно она его и выпьет? Риск слишком велик — она может угостить кого-нибудь из этой бутылки или вообще пить не из нее. Нет, если он действовал именно так, то тут должна была иметь место уверенность, что Монахова станет пить арманьяк. Пей вино, Гертруда, пей… Но откуда возьмется такая уверенность? Блан — во Франции, Монахова — в Москве…
А что, если у него были сообщники, способные проконтролировать ситуацию? Например, та же исчезнувшая полька — Тереза Соколовская? Ее ведь так и не удалось пока найти. Скорее бы Щербак выяснил об этой польке хоть что-нибудь.
Но опять-таки здесь натяжка! Если это преступление из страсти, то такой долгий расчет — на бутылку арманьяка, на то, что Тереза проследит, чтобы никто, кроме ее хозяйки, не отравился (иначе слишком уж подозрительно — два человека, умерших одновременно, случайно, по одной и той же причине!), — это уже какая-то запредельная стратегия для преступления, совершенного из страсти. Слишком вдумчивая, слишком методичная. Хотя чего не бывает.
Сплошные вопросы…
