Проблема, разумеется, в том, что особенного наслаждения не предвидится. В первый раз, когда она переспала с мужчиной, это оказалось неловко, раздражающе и просто неприятно. Даже накачавшись вином и транквилизаторами, ей бы умудриться расслабиться так, чтобы вообще сподвигнуться на это, не говоря уж об удовольствии. Нет, Гарри отчаянно флиртовал, но, с виду, не похоже, чтобы сильно давил, и она была только счастлива суметь удержать относительную дистанцию.
– Завтра у меня насыщенный день, – сообщила Женевьева, вставая на благословенно твердых ногах. – Вечер очарователен, но, боюсь, пора сказать «спокойной ночи».
Гарри встал, возвышаясь над ней и почти искусив широкой техасской усмешкой:
– Вы уверены, что не уговорю вас на рюмочку послеобеденного ликера? Может, взглянем на мои гравюры?
Она рассмеялась, как и положено, ответив:
– Думаю, придется отложить свидание с гравюрами до лучших времен. Я так устала, что, наверно, сейчас свалюсь с ног.
– Мы этого не допустим. Думаю, лучше мне позвать Йенсена.
Вдруг откуда ни возьмись явилось привидение, по–видимому, из каких–то дремучих дебрей, и его неожиданное присутствие мгновенно развеяло туман в голове Женевьевы.
– Проводить мисс Спенсер в ее апартаменты, сэр?
Гарри не выглядел довольным таким быстрым явлением пред его очи Йенсена.
– Я могу сама найти дорогу, – запротестовала она как раз в момент, когда палуба под ней дрогнула, и ей пришлось ухватиться за спинку банкетки.
– Поднялся ветерок, и мы не хотели бы, чтобы вы поскользнулись или потерялись. «Семь грехов» – большой корабль. Кроме того, ведь здесь же к услугам Йенсен?
– Да, сэр, – пробормотал тот бесцветным, как и его глаза, голосом.
Она чуть не передумала. Глупо, конечно, пожурила себя Женевьева, но на короткое, затуманенное винными парами мгновение она почувствовала, что ей куда безопаснее с Гарри Ван Дорном и его прямолинейными попытками соблазнения, чем в обществе этого почти невидимого слуги с пустыми глазами.
Но не настолькоже она много выпила. Женевьева нацепила на лицо самую очаровательную улыбку:
– Не возражаете, мистер Йенсен?
– Это же его работа, Женевьева, – растягивая слова, произнес Гарри.
Та взглянула в бесстрастное лицо Йенсена. Нет, ей точно нужен отпуск – с какой стати она чувствует такую неловкость в его присутствии? Может быть, успокоительные таблетки возымели обратный эффект, и у нее развилась навязчивая идея.
Да неважно все. Завтра Женевьева уедет, и ей не придется быть кем–то, кроме как самой собой.
