– Польщены, – хмыкнул Степан.
– В случае его провала, ущерб для нашего движения будет огромен.
«Сумасшедший дом, – со злостью подумал Лаврушин. – Какие-то агенты, «Союз Правдивых», «провалится», «засветится»… Мало у меня в лаборатории забот было. Угораздило межзвездным шпионом наняться».
– Кстати, эта жилище – конспиративная квартира Службы Спокойствия. Поэтому вас здесь никто и не ищет, хотя мы весь город перевернули вверх дном, – произнес офицер голосом, лишенным каких бы то ни было человеческих чувств. Лицо офицера так и не выражало ничего. На него можно было нацепить любую маску. Хоть Лаврушин и не профессионал, о чем ему колют у глаза уже не первый день, но профессионалов он уже научился отличать. Так вот – Берл рен Карт – профессионал. И профессионал высокого класса.
– Мы вас проведем в Лабиринт, – продолжил офицер второй ступени. – А потом, если вы найдете Ключ, доставим к хранилищу грандаггоров.
– Лабиринт охраняется, – сказал Лаврушин.
– Только часть его под охраной, – пояснил Строн. – Там такие катакомбы, что перекрыть их все невозможно.
– Кроме того, вас поведет Типинус, – многозначительно добавил Комсус рен Таго.
– Кто?
– Великий Отшельник, – пояснил Комсус рен Таго. – Хранитель лабиринта. Ему сто восемь лет, из них пятьдесят он провел в Лабиринте. И никто не знает эти крысиные норы лучше, чем он. Кунан, избрав резиденцией Святилище Дзу, естественно, Отшельника оттуда погнал.
– Попер конкурента, – усмехнулся Строн. – Звездоликий у нас пророк. А какие еще пророки могут быть рядом с ним? В общем, настоящих пророков он не терпит. Мы старика приютили. И вот он пригодился. Ну что, завтра в Лабиринт?
– Договорились, – кивнул Лаврушин.
– Договорились, – скривился Комсус рен Таго. – Вы нас приперли к стенке. И мы вынуждены идти у вас на поводу. До завтра, таниане.
«Завтра» – в этом слове была какая-то завершенность. Лаврушин поверил, что эта сумасшедшая карусель движется к завершению.
Офицер и Комсус рен Таго ушли.
– Постарайтесь не обижаться на Комсуса, – сказал Строн.
– Как можно обижаться на него? – произнес Степан. – Он – сама любезность.
– Комсус ничего не хочет для себя. Он историк. Большой ученый. Он был моим учителем. Жил книжным червем, в мире призраков прошлого. А потом его мир разбили. И ему пришлось пережить столько, сколько не по силам человеку.
Строн задумался, его глаза затуманились.
– Сейчас «Союз правдивых» во многом держится на его непоколебимой убежденности. На его несгибаемой воли. Вот только характер у него от такой роли испортился. Неудивительно. От такой жизни мы быстро учимся ненавидеть. И еще быстрее забываем, что такое сострадание и прощение…
