– Все, – заверил его Друвен.
– Так где ключ-то?
– Трудно сказать, – ответил Лаврушин, понимая, что наступает момент, который так хотелось оттянуть.
– Трудно, но все-таки можно.
– Думаю, что нельзя, – выпалил Лаврушин – как с головой в омут бросился.
– Вас когда-нибудь допрашивали? – оценивающе оглядел землян диктатор.
– Нет.
– Из самых строптивых мои орлы выдавливают все за десять минут. Ну а если объект очень упирается – за пятнадцать. И заметьте – это только от боли. А есть еще психохимические методы, психозондирование, – мечтательно протянул Кунан.
– Откровенно? – спросил Лаврушин.
– С превеликим удовольствием, – диктатор прищелкнул пальцами, и из зеркального пола выросло три удобных кресла в виде раскрывшихся лепестков. Кунан занял одно из них, в других предложил расположиться землянам.
– Предположим, некая могущественная империя послала к вам шпионов с неким таинственным заданием, – начал Лаврушин. – Вы допускаете, чтобы вариант пленения и допроса был не предусмотрен?
– Это было бы недальновидно, – вынужден был согласиться Кунан.
– В мозгу агента ставятся блокировки.
– А-а. Плотины, – кивнул диктатор. – Ну а если боль?
– Есть способы усилием воли выключить ее.
– А-а. Выключить. Психохимические средства?
– Блокада участков мозга.
– Гипноз?
– Бесполезно.
– Психозондирование?
– То же самое.
– А-А… Глубокий зондаж?
– И летальный исход. Запрограммированная смерть.
Кунан пару минут размышлял. Потом поднял глаза от пола.
– Хорошо, – кивнул он. Глумливое выражение исчезло с его лица, и теперь он походил не на комика, а на замотанного службой бухгалтера. – Но вы забыли одно.
– Что именно?
– Добрая воля. Договор – основа отношений благоразумных индивидуумов.
– И на какой основе?
– Вот что, – диктатор поднялся с кресла. – Вы пока подумайте. И к этому разговору мы еще вернемся. Есть предмет для торга. Есть желание торговаться у обоих сторон. Значит будет сделка. Вопрос в условиях.
Земляне тоже поднялись. Их вывели из зала.
Друзей сопровождали трое солдат-«тигров» и высокий, статный, с длинным породистым лицом и плавными кошачьими движениями офицер четвертой ступени.
Пленников вели по бесконечным коридорам. Стены слабо мерцали, давая немного света. По потолку шли плоские плафоны, отбрасывающие то синий, то красный, то зеленый свет – цветомузыка а-ля ночной клуб. В коридорах через каждые тридцать метров стояли на посту «тигры» в бронекостюмах и с тяжелыми ЭМ-автоматами.
Через пять минут процессия вышла на лифтовую площадку. Просторный металлический лифт ухнул вниз, и на несколько мгновений в нем воцарилась невесомость. Потом он начал резко тормозить, пассажиров вдавило в пол. Лифт замер, двери разошлись, открывая проход в огромное прохладное помещение.
