Табия | страница 35

— Ступайте. Приятных снов, — вдруг прерывает его воспоминания громкий голос Риддла, и все Пожиратели поднимаются из-за стола и начинают расходиться.

Гарри понимает, что к нему слова Риддла не относятся, поэтому остаётся сидеть на месте, вцепившись влажными пальцами в почти полный бокал вина, из которого он сделал всего два глотка, чтобы промочить пересохшее горло. У выхода раздаются последние тихие бормотания: «Доброй ночи, милорд», — и двери зала закрываются. Они с Риддлом остаются наедине, но тот не торопится начать разговор. Он не спеша делает несколько больших глотков вина, ставит бокал на стол и ниже опускается в кресле. Он задумчиво барабанит пальцами по подлокотнику, а потом наконец смотрит на Гарри.

— Не правда ли, «Аликант буше» было удачным выбором для сегодняшнего ужина? — внезапно спрашивает он, и тихий голос разносится по залу, словно усиленный Sonorus.

— Да, — напряжённо отзывается Гарри, вертя в руках бокал.

— Держу пари, ты даже не распробовал, — усмехается Риддл.

Снова повисает звенящая тишина. Гарри боится пошевелиться, чтобы не издать ни звука. Отчего-то ему кажется, что чем незаметнее он будет себя вести, тем скорее Риддл позволит ему уйти в комнату. И он ловит себя на мысли, что его нелепый страх связан именно с новой внешностью Волдеморта. Она настолько смущает, что Гарри даже трудно смотреть на своего врага. Он думает, что если всмотрится в молодое лицо, может забыть, кто скрывается под маской красивого юноши. Если бы Волдеморт выглядел сейчас как прежде, ему было бы намного легче.

— Ты боишься меня? — нахмурившись, спрашивает Риддл, не дождавшись ответа.

— Нет, — уверенно отвечает Гарри, буравя взглядом грязную тарелку Малфоя.

— Тогда почему ты избегаешь моего взгляда? Тот Гарри Поттер, которого я знал, не боялся смотреть мне в лицо, даже когда шрам сводил с ума от боли.

— Было бы там на что смотреть, — бездумно бормочет Гарри, соображая, что Риддлу прекрасно известно, что связь между ними прервана.

Риддл издаёт короткий сухой смешок.

— Значит, моя новая внешность слишком хороша, чтобы меня рассматривать?

— На втором курсе уже насмотрелся, — неожиданно для себя самого огрызается Гарри и вскидывает голову, наконец встречаясь взглядом с Риддлом.

— Я чувствую твою внутреннюю борьбу, — задумчиво произносит он. — Хочется поогрызаться, как прежде, но долг не позволяет?

— То, что я отвернулся от Дамблдора, ещё не говорит о том, что ты мне нравишься, — тихо отвечает Гарри.