Гарри
поворачивает
голову,
оглядывая
левую
половину
зала. Тут
знакомых лиц
намного
больше.
Светлые
волосы
Малфоя-старшего
выделяются
ярким пятном
на фоне чёрных
мантий и
тёмных
макушек. Его
взгляд выражает
презрение и
нескрываемое
превосходство,
и Гарри
мысленно
усмехается
идиотской
самонадеянности,
которая
всегда подводила
Малфоя.
Стоящий
рядом
Мальсибер
смотрит на
него изучающе
и даже,
кажется,
похотливо.
Гарри быстро
отводит
глаза и
замечает в
дальнем углу
Снейпа. Лицо
не выражает
абсолютно
ничего. Гарри
бросает
взгляд на
небольшую
компанию
молодых
Пожирателей,
в которых
узнаёт Паркинсон,
Нотта и
Гойла, и
отворачивается
к «трону».
Он
старается не
обращать
внимания на
тихие
перешёптывания
и смешки,
раздающиеся
за спиной. То
и дело он
слышит свою
фамилию, но лишь
стискивает
зубы и
старается
взять себя в
руки, чтобы
снова не обернуться.
Всё его
внимание
теперь
приковано только
к зелёной
обивке
кресла, в
котором — Гарри
уверен —
совсем скоро
появится
змееподобный
гад.
Когда
небольшая
дверца
позади
возвышения
открывается,
все
разговоры
мгновенно смолкают.
Гарри нервно
сглатывает и
напряжённо
вглядывается
в дверной
проём, ожидая
увидеть
Волдеморта.
Но когда на
пороге
возникает
высокая
фигура, его
глаза удивлённо
распахиваются.
Он видит
красивого
молодого
юношу с
надменным
выражением лица.
Тот входит в
зал, и все
Пожиратели
тут же склоняются
в низком
поклоне. В
висках стучит
кровь,
внезапно
Гарри
начинает
чувствовать
себя
беспомощным
и уязвимым.
Изменившаяся
внешность
Волдеморта
настолько
сбивает с
толку, что к
страху
примешивается
нелепая
обида. Словно
из-под ног
выбили опору.
Словно кто-то
нарушил
правила игры,
в которую он вступил.
Волдеморт
тем временем
не спеша
пересекает
небольшое
пространство
и опускается
в кресло.
Гарри
удаётся
разглядеть,
что на нём
надета
простая
чёрная
рубашка и
лёгкая длинная
мантия без
застёжки, без
украшений,
гербов или
других
знаков
отличия. Он
наконец
находит в
себе силы
посмотреть ублюдку
прямо в лицо.
Глядя на
молодую светлую
кожу, на
чёрные
локоны и на
азартно блестящие
тёмные глаза,
он вдруг
понимает, что
отныне про
себя сможет
называть
Волдеморта
только Томом
Риддлом.
Пауза
затягивается,
а Гарри всё
никак не может
отвести
взгляд от
юного лица,
которое он
так хорошо
запомнил со
второго
курса. Тишина
в зале
гробовая, и
он слышит
только собственное
прерывистое
дыхание.
Пальцы начинают
предательски
подрагивать,
скулы сводит
от сильного
желания
прервать
зрительный
контакт, но
он продолжает
стоять,
вскинув
голову.
Нельзя позволять
себе
подобной
слабости. Но
Риддл тоже не
намерен
отводить
глаза первым.
Его взгляд
спокоен и
даже
величественен,
а на губах
играет
надменная
улыбка. Гарри
больше не
может
выдерживать
этот
пронзительный
взгляд и уже
готов
зарычать от
досады на себя,
как вдруг к
креслу
осторожно
приближается
Эйвери, и
Риддлу
приходится
переключить
внимание на
него. Гарри
опускает
голову и облегчённо
выдыхает.
