И если ты готов рискнуть, если ты все еще веришь в себя и в свои силы, то можешь смело и открыто плюнуть в лицо тому, кто назовет тебя стариком!
И пусть у тебя выросло огромное пивное брюхо! Пусть у тебя постоянно болят и ноют шрамы, оставшиеся от былых ранений!.. Пусть порой ты еле передвигаешь ноги и перематываешь на ночь суставы эластичным бинтом, когда весной или осенью по десять раз на дню меняется погода!.. Пусть твоя жена называет тебя старой развалиной и импотентом!.. Пусть!!!
Но!.. Если ты через столько лет опять захотел пойти в эти «горы» с верным стареньким АКМом и проверенным РД за плечами и если это желание засосало «под ложечкой» до боли!.. Если тебя не поразил навсегда вирус безразличия и апатии и ты опять готов стать молодым солдатом с обостренным чувством справедливости, то тогда...
Тогда смотри в это зеркало смело!!! Ты такой же, каким был 20 или 30 лет назад, ты – ВОИН!!!
* * *
...Не прошло и двадцати минут, как Змей приволок из кухни «Белого паруса» большую кастрюлю с дымящейся, горячей, рассыпчатой гречкой и кастрюльку поменьше с вареными «вкрутую, до синевы» яйцами:
– «Праздничный обед» готов, военные! – Лешка с гордостью водрузил все это на стол, безжалостно сдвигая в сторону тарелки с колбасными и рыбными «нарезочками», жульенами и тому подобной лабудой...
– О-о-о!!! – загудели все одновременно. – Вот это по-нашему!
– Док! – скомандовал Филин по старой памяти. – Ты «разводящий». Разливай «шило»!
– Опять я! – делано обиделся Миша.
– А кто же еще, как не наша медицина, проследит за тем, чтобы бойцы не упились до поросячьего визгу? Тебе и карты в руки, хирург!
– Вернее – «пузырь»! – добавил Медведь.
Они опять выпили. Закусили. И... вернулись к рассказу Индейца.
– Ну, так что там было-то, Арчи? Как оно в милиции-то было?..
– Служил себе... Нормально служил... – ответил Артур. – Тогда годы-то не самые простые были. В середине 80-х впервые в лексиконе россиян появилось новое словосочетание – «горячая точка». Они так, с подачи жулналюг, называли те места, где рвались снаряды и лилась солдатская кровь... И еще стало появляться очень много разномастных «неформальных» группировок – молодежь почувствовала «ветер перемен»... Музыка там всякая, прически, одежда...
Было видно, что Индеец с сожалением вспоминает те годы:
– Пошли разговорчики о демократии... И народ уже готов был ее взять! А вот что с ней делать – никто толком не знал!.. – говорил Индеец. – Вот и стали появляться всякие «объединения» и «группировки»... Самое аполитичное было движение панков... Эти дауны появились сначала в среде ленинградской молодежи, но там хоть «культурная столица»... А вот в Москве этот процесс носил более беспорядочный и уродливый характер.
