Аналогичный параллелизм версий наблюдается в западнославянской традиции. В частности, наряду с историей становления раннего чешского государства, изложенной Козьмой Пражским, существует другая интерпретация тех же событий, зафиксированная в так называемой «Легенде Кристиана», входящей в цикл Житий чешского святого Вацлава[171]. В житийной легенде фигурирует только князь Пржемысл, упомянут лишь один столичный город чехов — Прага, не названа по имени жена Пржемысла Либуше, полностью отсутствуют данные о её семье и предках[172]. У Козьмы сюжет становления власти изложен гораздо более многопланово, а активная роль ее созидательницы отведена Либуше, дочери Крока, а не исключительно Пржемыслу[173]
В ранней польской историографии трактовки момента установления власти ещё более различаются. Общие для польской традиции мотивы и имена в различных хрониках объединены в разные сюжеты и генеалогические последовательности. Эти варианты зафиксированы в разновременных источниках — Хроника Галла Анонима написана в 1107-1113 гг.[174], Хроника Кадлубка — в XII в., Великопольская хроника — памятник польской хронографии XIII-XIV вв.. Поэтому их сравнение требует специального текстологического и исторического исследования[175]
3. Малые формы фольклора[176]. Особую роль при выделении фольклорного пласта раннеисторических текстов играют малые формы фольклора — пословицы, поговорки, загадки. Пословица выступает и концентрированным выражением некоего легендарного сюжета и самостоятельной фольклорной единицей. Ограниченный объем, афористичность и ориентация на определенный речевой ритм[177] позволяют летописцам дословно приводить их тексты
Наибольшее число пословиц приведено в ПВЛ. Это объясняется языковой природой летописного текста: пословицы и поговорки, ориентированные на игру слов, внутренний ритм или рифму, подтекст, легче переходили в письменную традицию «своего» языка. Языковой барьер между славянским устным преданием и латинской хроникальной традицией преодолевало лишь ограниченное число поговорок. Но сам факт использования «крылатых выражений» и в латинских текстах свидетельствует об их бытовании и распространенности
В ПВЛ процитированы пословицы («притчи») о погибели обров, «беде аки в Родне», данное древлянами определение «жадного» князя-волка[178], пословица о пещаньцах и Волчьем Хвосте[179], присказка Владимира Святославича о вине[180]. Приводятся также фольклорно-юридические формулы клятвы: «да будемъ золоти, яко золото»[181] и «оли же камень начнеть плавати, а хмель грязнути»[182]
