Теорию формализации изучения мотива и сюжета разрабатывал Б.И. Ярхо[39]. Он очень точно определил мотив как «образ в действии» (по аналогии с грамматическим сочетанием «подлежащее + сказуемое») и первым поставил вопрос о специальном изучении топики разных жанров, т.е. классификации типичного для того или иного вида текстов набора мотивов. Ярхо отметил исключительную сложность определения границ и «объема» мотива. Им была предложена схема иерархии элементов мотива — от ключевого (например, «сватовство героя») к второстепенным адвербиалам («сватовство героя для сеньора»), а от них — к ещё более вторичным и факультативным. Количество второстепенных элементов предполагалось произвольно бесконечным. Принимая данное Б.И. Ярхо определение мотива, необходимо отметить, что оно не совсем полно, поскольку «образ» персонажа (героя) сам по себе может быть мотивом[40]; кроме того, предложенная исследователем схема иерархизации элементов скорее применима для анализа сюжетов, а количество уровней детализации может быть сокращено в целях большей функциональности анализа.
Современный исследователь мифологии американских индейцев и их палеоазиатских предков Ю.Е. Берёзкин определяет мотив как «любой эпизод или образ или комбинация эпизодов и образов, которые обнаруживаются в разных текстах»[41], подчеркивая их главный признак — способность к «репликации» (повторению). Поскольку его монография посвящена исследованию ареально-географического распространения мотивов и строится на количественных методах, Берёзкин различает только «элементарные» и «сюжетообразующие мотивы»[42]. Сразу же отмечу, что для квантитативного анализа такая минимальная теоретическая «подкладка» вполне достаточна, однако вычленение отдельных архаичных мотивов (часто уникальных для той или иной традиции) из раннеисторических текстов и «книжного эпоса» нуждается в «качественных» методиках, строящихся на более детальном определении и подробной классификации. Между тем монография Ю.Е. Берёзкина является примером успешного возвращения в исследовательскую практику «неоисторичного» подхода, требующего от ученого не только всестороннего анализа текстов, но и реконструкции отраженной в них реальности прошлого.
В качестве исторического метода мотивный анализ фактически использовался В.О. Ключевским при анализе житий святых. Историк сосредоточился на поиске в агиографии «ходячих черт общего типа,... под влиянием которых обрабатывались исторические факты»[43]. Согласно его выводам, на северо-востоке Руси в XIV-XVI вв. жития создавались как синтез местных устных преданий и церковных литературных образцов[44].
