Плешивый напрягается, но не понимает.
– В смысле?
– В смысле, если ровно, то по семь с половиной.
– Где ж ты видел половину усла? – от души хохочет он. – Это ж надо придумать!
Да мы и целого-то ни разу не лицезрели, но признаваться, наверное, не стоит. Потому просто молчим.
– Ладно, – говорит Плешивый, вытирая слезы, – пусть будет по восемь. Но шутка теперь моя. Договорились?
– Договорились.
Два усла за шутку. Да только ходите следом и записывайте. Через три дня мы у вас вашего мерина вместе с упряжью выкупим. И боевому собрату подарим, не все же ему супротив гадов пешком выходить.
– На что заработанные услы тратить будешь? – обращаемся к нему.
– Он их не тратит, – подмигивает нам сбоку Плешивый, – он их копит.
– На что копит?
Плешивый значительно поджимает губы.
– На меч.
– Ме-еч! – протяжно вторит дурачок, прикрыв глаза, блаженно расплывается лицом и крепко обхватывает обеими немытыми лапами воображаемую рукоять. Щас с плеча рубанет.
Ну как такому молодцу без мерина?
Пока мы гоняли гадов в их родовом логове, на площади перед воротами собрался кое-какой народ.
Привалившись плечом к арке, стоит сурьезный дед в пинжаке на голое тело. Рядом из клеенчатой сумки торчат закрученные горлышки пластиковых бутылок, судя по цвету, с молоком.
Приближаемся любопытства ради.
– Почем?
– А чо есть?
Подумав, вытаскиваем из кармана культурную брошюру.
– Не, – кривит губу дед, – пробки у нас и так имеются. Бабке вон предложи, кульки вертеть.
Он кивает влево от себя, затем добавляет:
– А вот на майку сменял бы.
Брайан поднимает одну бровь.
– А я, значит, с голым пузом ходи?
– Так летом жарко ж.
– А тебе тогда зачем?
– Так на зиму.
– Запасливый ты, дед. Как я погляжу.
– Так не голь же перекатная. Своим домом живу.
В голосе проскальзывает насмешливая интонация.
Брайан прищуривается.
– Поди, и амбар за домом имеется?
– А то!
Вскинув голову, дед уже посматривает свысока.
– Наверное, и по сусекам есть чего поскрести, – задумчиво произносит Брайан. – И по сусалам при желании отыщется за что…
Дед отворачивается и мудро молчит в тряпочку.
Чуть далее у кромки кустов, исполняющих роль забора, на чурбаке пристроилась бабуся с поставленной перед собой корзиной.
Заглядываем. Внутри какая-то черная ягода, но не черемуха и не соответствующая смородина. Покрупнее.
– Черноплодная рябина? – киваем на корзину.
– Нет, милок, черника. Особая ягода. Для острого зрения.
– Она такая крупная?
– У дальних полигонов брала, там и мухоморы чуть ли не по колено.
