Сворачиваем на поле. Один из возлежащих поднимает заинтересованный взгляд, второй перекатывается на живот и прикладывает ладонь ко лбу.
– Привет честной компании! – говорим, приблизившись.
– Ежели вознамерился присоединиться, – рассудительно отвечает тот, что в кофте, – с тебя фуфырь. Закусь мы уже спроворили.
– До свету пришлось вставать, – подхватывает синелампасный.
– Справедливо, – соглашаемся мы и вытягиваем из кармана одну культурную брошюру. – Давайте бросать жребий, кому из вас бежать в харино заведение. Каков там обменный курс?
– К чему же так далеко? – поднимается на ноги кофтастый. – У нас тут в полку и своих специалистов полно.
Без лишних разговоров он забирает брошюру, достает из-за постамента пустой штоф и направляется в сторону бараков. Минут через пять нарисовывается обратно. Оглядываясь по пути на развалины, подходит и ставит бутыль с тремя четвертями мутной жидкости рядом с банкой.
– Что-то он сегодня вопреки обыкновению с самого утра разорался. Может, огурец кинуть? – произносит он раздумчиво.
– Ага, – отвечает ехидно лампасный, – и кружечку поднести. Разливай уже, душа истомилась.
– Кто у вас там? – интересуемся.
– А черт его, – пожимает голым плечом лампасный. – Который год уже орет. Когда, кстати, тот барак завалился?
– Да года два назад? – морщит лоб кофтастый.
– Точно, – соглашается лампасный. – Если не пять. С тех пор и орет.
– Жрррать давай! – вплетается в беседу крик из развалин.
– А что ж не вытащите? – слегка удивляемся мы.
– Ну да, корми его потом, – отвечает сердобольный кофтастый. – Да и шибко уж злобно орет. Еще укусит.
– Пойду все-таки гляну, – решительно произносит бравый Брайан, которого так просто не испугать.
– Да плюнь ты на него, – советует вслед лампасный. – Давай лучше к делу, а то продукт стынет.
– Начинайте без меня, – бросает Брайан через плечо.
Развалины приветствуют нас из-под сложившихся шалашиком плит тем же криком.
Никуда не денешься, надо разбирать. Из чего был сделан барак, понять непросто. Сами плиты явно не железобетонные, потому как легко обламываются. Помимо них попадаются и кирпичные блоки. Но основную массу представляют пласты осыпавшейся штукатурки с выпирающей изнутри дранкой. Обнаружив щель, из которой крики доносятся отчетливее всего, начинаем терпеливо отгребать мусор.
– Жрррать давай! – поторапливают из глубины.
Через полчаса прокопавшаяся по плечо рука проваливается в какую-то полость и натыкается на резкую боль. Выдергиваем ее, тут же по узкому длинному ходу начинает протискиваться наружу какое-то яростное шевеление. На всякий случай отодвигаемся от проделанной норы. Из отверстия выбирается нечто, на первый взгляд смахивающее на растрепанного перепачканного филина, и с шумом взмывает на растущий рядом тополь. Встряхивается, вздымая облако пыли, и становится еще темнее.
