Затем, размашисто перекрестившись, ухает в бочку с головой.
Вынырнув, тут же выпрыгивает из нее и встряхивается поэтапным манером сверху донизу. Присев, отжимает трусы на себе и влезает обратно в галифе.
– Теперь, – сообщает он нам, – в бочке сто сорок литров. Ровно двадцать леек. Грядок тоже предельно круглое число – десять. Следовательно, на каждую приходится по две полные лейки. Отмеряем шагами, если глазомер еще недостаточно отточен, половину и равномерно – я подчеркиваю – равномерно распределяем по грядке воду из лейки. По минуте на лейку, всего получается, двадцать. Задача ясна?
Не заметив огня в наших глазах, хмурится:
– Ну что тут можно не понять, солдат? На вид ты вроде сообразительный.
– А какое отношение это имеет к выработке силы? – недоверчиво спрашиваем мы.
– Разогреться надо перед основным упражнением, – объясняет старикан, – а то пупок развяжется.
И громко хохочет, не смущаясь отсутствием поддержки.
Отсмеявшись, принимает деловитый вид.
– Начинай, солдат, некогда мне тут с тобой валандаться.
Он кивает на лейку, которая торчит вверх дном на колу неподалеку от бочки.
Притопив ее в воде, интересуемся:
– Джек кто был?
– Джек? А, вон за тем забором, не затыкаясь, гавкал, пока бараньей костью не подавился.
– Где ж он барана надыбал?
– Один добрый человек поделился.
– А хоронил тоже он?
– Издеваешься? Хоронил уже хозяин. Со всеми почестями. Троекратным салютом на могилке и приглашением на поминки окрестных джековских соратников. Потом до позднего вечера шатался с ружьем по округе и орал, что непременно найдет и отомстит злодею. Спи, мол, спокойно, дорогой товарищ. Ты давай, солдат, глаза боятся, руки делают.
Принимаемся за поливку. Старикан не в силах смотреть на нашу медлительность скрывается в своем амбаре.
Когда заканчиваем, выходит наружу с топором в руке.
– А теперь главный номер, к которому ты, солдат, и готовился. Вон от того дерева у калитки никакого проку, только ближние грядки затеняет, гусеницы с ветвей постоянно десантируются да комары целыми эскадрильями пикируют. Пора пускать его на дрова. Банька у меня духовитая, но больно прожорливая.
Торжественно, держа обеими руками, старикан вручает нам топор. Скорее, колун.
– Полученный в итоге чурбан должен быть длиной в локоть и толщиной в ляжку, – показывает он для наглядности на себе. – Действуй, солдат, а мне на службу надо заглянуть.
Сев на стул, обматывает ступни портянками, вбивает в сапоги, заправляет в голенища развернутые штанины, встает и притопывает. Затем влезает руками во френч и застегивает его до последнего крючка на воротнике.
