Присаживаемся на бревно. Так и есть, вся долина до самых своих низовьев как на ладони. Перебираемся за него и аккуратно выставляем глаз над верхним краем. Взгляд утыкается в противоположный гребень. Вон к тому дубу мы прижимались щекой, затаясь в долгом ожидании. Подавляем желание досадливо крякнуть и приближаемся к краю обрыва.
Чингучгук на площадке продолжает изображать памятник самому себе.
– Ого-го-го-го! – разносится крик Брайана над долиной.
– Го-го-го-го! – отвечает эхо.
Чингачгук, кажется, скашивает взгляд.
На всякий случай Брайан прыгает на месте, размахивая вперекрест обеими руками.
Чингачгук отворачивается. Плевать ему на нас и на то, найдем ли мы стойбище. Главное, не он за собой чужака привел.
Правильно, Чинг, нет тут твоей вины. А в тягании с Брайаном, коли уж угораздило ввязаться, самое умное вовремя в сторонку отойти, чтоб поменьше народ смешить.
Описываем полукруг по кустам. С какого тут боку к наблюдательному пункту подходят чаще? Верно, с дальнего. Вглубь зарослей змеится и вполне различимая тропинка, видать, не один год местечком пользуются.
Тропа полегоньку уклоняется вправо, в постепенное понижение рельефа. Воздух заметно сыреет. Закатное солнце, золотящее верхушки, уже не достигает подножия дерев. Надо поторапливаться, ночной лес не самое удобное место для поисков.
Чу! никак что-то журчит? Будто бы ручей, да не простой, а горный.
Действительно, дно распадка выстлано какой-то твердой породой, в которой упорная вода проточила себе глубокую извилистую щель. Сколько же лет крохотному ручейку надо для этого стараться? Или он знавал и более изобильные времена?
Тропа пропадает на левом берегу, а на правом не появляется. Следовать, впрочем, удобно и по скальному ложу. Отдельно лежащих камней вроде бы нет, так что опасность оступиться даже в сгустившихся сумерках невелика. Склоны распадка мало-помалу крутеют и сдвигаются. И как ни странно, верхние их кромки возносятся все выше и выше.
Вот тебе раз! Заворачиваем вправо и обнаруживаем почти перед самым лицом сплошную чуть ли не отвесную стену. Тупик, однако. А как же ручей? Ощупываем скос, никаких тебе расщелин. Вода, оказывается, выбивается прямо из подножия скалы.
Что-то тут не так. Но в наступившей темноте, разбавленной лишь светом звезд, разобраться в геологическом феномене трудно. Где, кстати, луна? Почему отлынивает?
Делается слегка не по себе. Словно невзначай, касаемся рукояток обоих ножей, какой из них удобнее лежать в ладони?
