Самый долговязый и, видимо, главный, запускает мосластую руку вихрастому за пазуху и вытаскивает огурцы, уместившиеся в одной жмене. Протягивает не глядя назад подскочившему адъютанту, затем ухватывает своего визави пальцами за нос.
– Если хорошо поклонишься, голь приблудная, – гнусит он, – пущу тебя на дерево. Будешь сидеть наверху, сколько хочешь. Никто за тобой не полезет, мы только камнями снизу покидаем. Недолго, пока не надоест.
Возможно, разумней было бы не обнаруживаться, но больно уж голос у вожака противный.
Насвистывая частушечный мотив, на сцене появляется Брайан. Проходит в самую середину сомкнутого круга и ненароком наступает рифленой подошвой долговязому на носок. Тот отдергивается:
– Ты чего?!
Брайан пропускает реплику мимо ушей. Слегка наклоняется вперед и заглядывает вихрастому в лицо:
– Что, брат, проблемы?
Но на вопрос отвечает долговязый, задетый, видать, отсутствием внимания.
– Ступай себе, солдат, а то проблемы у тебя будут.
– Это каким образом? – поднимает голову Брайан.
– Ты один, нас восемь…
– Не научился ты, похоже, толком считать, – Брайан кладет левую руку на плечо вихрастому. – Двое нас. Одного он на себя возьмет, а с семерыми я всегда справлялся. Семь бед – один ответ, слыхал, поди?
Долговязый стреляет глазами по сторонам, за нашей спиной начинается какое-то скрытое передвижение. Пора выставлять точки над «ё».
– Бери кого похлипче, и с ходу в нюх.
– А можно я лучше Дрыну возьму, – спрашивает вихрастый, кивая на главного.
– Мм, а справишься?
– Да я это каждую ночь во сне вижу.
Вихрастый пригибается, поднимает кулаки и начинает надвигаться на долговязого.
– Ну, ты! – хрипло взревывает тот, выбрасывая длинную руку.
Вихрастый нырком уходит с траектории, рвет дистанцию и заезжает ему правой под дых.
– Вя! – говорит долговязый и наклоняется вперед.
Левым крюком на скачке вихрастый хорошо задевает его по подбородку.
Долговязый мотает башкой, вскидывается и, удерживая равновесие, делает пару шагов назад. Вторым как раз цепляется за какой-то корень и валится навзничь. Вихрастый прыгает следом, усаживается верхом, прижимая руки ногами, и принимается охаживать и слева, и справа.
– Ну, эта… – произносит кто-то, выбираясь из ступора.
– Стоять! – хлесткий окрик и сузившийся взгляд Брайана осаживают пришедшие было в движенье ряды. Заметив в опущенной руке одного из переростков блеснувшее шило, приближается и молча протягивает раскрытую ладонь. Помявшись, тот сдает свое оружие. Повертев инструмент, Брайан оглядывается, примеряется и швыряет его в дерево. Мелко прокрутившись в воздухе, шило втыкается в ствол под самой верхней веткой.
