Потому что он сжимал мои ягодицы почти до боли, а эта его каменная тяжелая штуковина, которая у Бена больше походила на стручок фасоли, расположилась очень близко к месту назначения.
- Смешно, правда?! - Он уже рычал. Ей Богу, никогда такого не слышала, но это было рычанием. - Я только что едва не трахнул тебя в том коридоре, а ты теперь веселишься... а может ты этого и добивалась?
- Мистер Блэквуд.... Уберите свои грязные руки. - Я бормотала, а не говорила уверенно и резко, как надо было. Наверное, поэтому он и на дюйм не сдвинулся. - Я не знала...
О, прозвучало ужасно. И потому настал его черед смеяться. Меня поразил этот богатый, угрожающий звук.
- То есть ты бы предпочла, чтобы тебя отымел незнакомец, правда? - Все эти его грубые 'отымел' и 'трахаться'... они звучали у него как-то совершенно невероятно. Не грязно и дико, а словно... правильно. - Ну, в таком случае, я уже жалею, что в тот раз спросил твоего разрешения. Чертовски жалею.
А я нет. Серьезно, я ему даже благодарна была. Один единственный раз, я хотела сказать ему 'спасибо'. От души. Потому что - жестокая истина - но я была готова с тем человеком в коридоре на все. И, слава Богу, он казался Блэквудом, потому что он был единственным мужчиной в мире, с которым у меня ничего не может быть.
Уф, все же есть Господь Бог. Спаситель мой.
- Не стоит. О чем жалеть-то, собственно...? - Вот я опять завела эту пластинку профессиональной дурочки. Потому что была напугана до колик, и не знала, как отвязаться от этого человека. Я думала, с ним это сработает.
- Не нужно прикидываться, девочка. Я видел достаточно женщин, чтобы понять, когда она меня хочет, а когда нет. И ты хотела. - Он опять тихо рассмеялся, словно сама мысль доставляла ему удовольствие. - Ты меня хотела так, словно не можешь дышать без моего члена внутри тебя.
Ах он ублюдок!
Я напряглась, стискивая зубы, но вместо слов у меня вылетело яростное шипение, а потом мои губы опять по-хозяйски накрыла его ладонь.
- Так что ты тоже должна понимать, о чем там, собственно, жалеть. - Повторил он мои слова, скопировав наивный тон. А я сидела и думала, можно ли его ненавидеть больше, чем в данную секунду. Однако через эту секунду я поняла, что все-таки можно.
Мужчина наклонился ко мне, его дыхание опалило щеку и ухо, пока его рука удерживала мои губы, а еще и голову, не давая пошевелиться: - А теперь просто скажи, чтобы я проваливал. Но подумай сначала вот над чем: прямо сейчас я готов бросить все. Я отвезу тебя к себе, и сделаю все то, что так хочу... что ты так хочешь. И ты забудешь всех мужчин, что были до меня. Я тебе это обещаю, эйки. Скажи мне.
