— Какой же ты младенец, Гарольд! — Най холодно, но миролюбиво улыбнулся. — Неужели ты не понимаешь, что о продаже сейчас не может быть и речи? И не только по той причине, о которой ты говоришь. Если мы станем владельцами «Северного света», весь город снова ополчится на нас. Нет, нет. Мы предложим ему по доброй воле слиться с нами на паритетных началах. Мы покончим с нашими разногласиями, каждая газета внесет в дело свое доброе имя и свои производственные мощности — не забудь, что типография все еще в наших руках, — а затем Пейдж уйдет в отставку, и мы будем ежегодно выплачивать ему соответствующий процент от чистой прибыли. Таким образом, нам не придется вкладывать в это дело ни копейки.
Потрясенный такой изобретательностью своего коллеги, бывший страховой агент Смит молча уставился на Ная, и глаза его заблестели.
— Мда… это, пожалуй, будет вполне честно… и в то же время выгодно. Мы на равных основаниях сделаем скидку на амортизацию, затем подсчитаем, какой процент причитается Пейджу по состоянию на сегодняшний день. А тут, глядишь, построят атомный завод, тираж поднимется… Нет, нет, — вдруг опомнился он, — я не могу на это пойти.
Последовало молчание. Не пытаясь нарушить его, Най закурил сигарету, затем, через некоторое время, задумчиво произнес:
— А я считал тебя честолюбивым, Гарольд… я думал, ты хочешь создать себе положение на облюбованном тобой поприще.
Смит ничего не сказал, лишь судорожно вздохнул несколько раз, а Най рассудительно продолжал:
— Разве нет у тебя личных соображений для того, чтобы стремиться к успеху… вспомни о твоей жене, например?..
— Да, да… Минни. Не стану скрывать. Я бы многое сделал, чтобы вернуть ее. Но это… — Он продолжал кусать ноготь, хотя обгрыз его уже чуть не до мяса. — Все равно мне это не по нутру.
Най понял, что Смит начинает сдаваться. И решил поднажать:
— Послушай. Надо же смотреть на вещи трезво. Ведь все вокруг готовы глотку друг другу перегрызть. Мигхилл охотится за Соммервилом. Джохем — за Мигхиллом. А Вернон отдал бы полжизни за то, чтобы пырнуть ножом и того и другого. Вопрос стоит так: убить или быть убитым. Ты ни в чем не можешь упрекнуть себя. Ты предлагал Пейджу куда больше того, что стоит его паршивая газетенка. Ему следовало согласиться. Но нет, он решил бороться с нами. И здорово отколошматил нас. А сейчас, когда я дарю тебе возможность прижать его к стенке, ты сидишь и пускаешь слюни, как больная корова. Надо же быть мужчиной. Я тебе прямо заявляю: если ты упустишь этот случай, потом будешь жалеть о нем всю жизнь.
