И, однако, ни одной коробки ни на вилле, ни среди ее вещей не оказалось.
Пленки не оказалось даже в кинокамере. Полиция пленку не забирала. По словам Гранди, с виллы они ничего не взяли.
Неужто этим и объясняется появление незваного гостя, который, крадучись, рыскал по вилле? Неужели он нашел коробки и забрал их? Неужто он вырвал пленку из камеры, а затем швырнул камеру с утеса?
Чтобы окончательно удостовериться, я еще раз обошел всю виллу в поисках пленки, но ничего не обнаружил. Удовлетворившись, я запер виллу, опустил ключи в карман и пошел по садовой дорожке, через калитку и дальше по тропинке к вершине холма.
Шел уже первый час, солнце нещадно палило. Я прошел мимо недоступной виллы внизу. На этот раз я задержался, чтобы посмотреть на нее повнимательней.
На террасе, в тени стола-зонта я увидел возлежавшую в шезлонге женщину в белом купальнике. Она, похоже, читала газету. Край зонта не давал мне разглядеть ее как следует. Я видел лишь длинные и стройные загорелые ноги, часть купальника и загорелую руку, державшую газету.
Я вскользь подумал, кто она, но голова у меня и без того была забита всякими мыслями, чтобы еще интересоваться ею, и я пошлепал дальше.
Добравшись до места, где погибла Хелен, я методически обшарил тропинку, траву и камни в радиусе тридцати ярдов. Я не знал, что именно ищу, но почему-то полагал, что мои поиски могут дать результат.
Было жарко, но я не прекращал усилий и нашел одну вещицу. Ею оказалась наполовину выкуренная манильская сигара. Пока я стоял на солнцепеке, разглядывая окурок, меня вдруг охватило неожиданное чувство, что за мной следят. Я был в этом уверен.
Я страшно перепугался, но проявил благоразумие и глаз не поднял, продолжая разглядывать окурок. Сердце у меня бешено заколотилось. Жуткое это чувство — стоять одному на краю опасной тропы и знать, что кто-то прячется поблизости и наблюдает за тобой.
Я сунул окурок в карман и выпрямился, отодвигаясь от края обрыва.
Чувство, что за мной следят, не проходило. Небрежно поглядев по сторонам, я увидел заросли кустарника, а ярдах в пятидесяти густой лесок. Там и мог спрятаться наблюдатель.
Я направился по тропинке обратно к вилле. Всю дорогу до калитки я чувствовал, как чьи-то глаза прямо буравят мне спину. Понадобилась вся сила воли, чтобы не оглянуться через плечо.
И только когда я уже сидел в «линкольне» и быстро ехал по извивающейся как змея дороге в Сорренто, я почувствовал некоторое облегчение.
