— Значит, ты хотел учиться в академии? — как-то поникла ведьмочка, и мне стало по-настоящему смешно.
— Если я всё-таки сумею отработать свои двадцать лет, и разобраться со всеми проблемами, думаю, у меня будет время подумать, чего я хочу. А сейчас я собираюсь написать письмо… наблюдателям, и мне нужно хорошо обдумать, как преподнести им некоторые новости.
— Мы не будем мешать, — понимающе кивнул магистр, взял за руку бастарду и они ушли, оставив меня решать невыносимо тяжелый вопрос, как сообщить сородичам, что я — больше не я.
Что теперь я — некто абсолютно другой и интересы у меня новые и заботы совершенно иные. И что матушка может не узнать меня, если я вдруг встану на пороге. Невольно вспомнился вопрос Мэлин про академию, и я горько хмыкнул. А ведь я ей солгал, говоря, что смогу подумать. Не нужно мне теперь думать, не было ещё за время существования академии случая, чтоб в ней учился не человек. Точнее не такой маглор, как мы, хотя, теперь уже они, мои сородичи по плато.
Я писал и зачеркивал, сжигал листки на магическом огне и снова писал, не находя достаточно точных слов и веских пояснений. И вдруг понял, что не могу и не хочу ничего объяснять подробно, потому что это будет выглядеть как оправдание, как извинение…
Нет. Не в чем мне оправдываться. Да и не жалею я ни о чем, смешно жалеть, что ты стал сильнее и проворнее, хотя и перестал быть прежним. Но только внешне и магически. В душе я все тот же, и уверен, что не изменюсь никогда. Слишком долго я прожил на родине и слишком ее люблю и тоскую, чтоб впасть в эйфорию от своих новых способностей и начинать искать им особое применение. У меня теперь лишь одна важная задача, как помочь тем, кто увидел во мне защитника и судью, надежду и опору. Вожака.
Несколько коротких почти небрежных фраз, и письмо уходит по давно знакомому адресу.
Все. Назад дороги нет. Впрочем, ее нет уже почти месяц, просто я не сразу все осознал и принял, а вот теперь уже признался во всеуслышание. И магистру Гуранду тоже нужно будет все рассказать, чтоб не ставить его в неловкое положение, если придет запрос от наблюдателя.
Таилос вернулся под вечер, и к этому времени я уже так тревожился, что рычал на всех, кто попадался под ноги. Особняк словно опустел. Нет, они не сбежали и не сидели испуганно по углам, где-то звенели детские голоса и смех, на кухне пахло жареным мясом и луком, но стоило мне куда-то войти, у присутствующих или срочно обнаруживались дела в другом конце дома, или спешно звала в уединенные места природа.
