— Зато наш Магомет — великий пророк — сам мстил и велел мстить за кровь — кровью.
— Вы поймите, Амед, — ведь Иисус одним движением руки мог уничтожить мир, а Он терпел поношения, обиды, побои…
— Да, он был очень добр… А, может быть, он боялся, чтобы вместе со злыми не погибли и добрые?..
— Но ведь он был всемогущ, он мог погубить только злых.
— Правда, правда. Исса был добрее Магомета… Только к нашему горскому адату Исса не подходит… Но он добрее, добрее… Ты знаешь, Он — Бог женщин и детей… Мы, мужчины, не можем следовать ему… Мы должны исполнять то, что велел Магомет…
И Амед успокоился на этом.
В страшное волнение он пришёл, когда Нина рассказывала ему о последних часах Спасителя мира. Униженный и измученный, Он стоял перед Пилатом… И тот же народ, который ещё накануне приветствовал Его «осанна!» теперь неистово кричал: «Распни, распни Его!»… Он был один посреди звериного стада… И Амед, хватаясь за кинжал, тихо говорил:
— Ах, зачем меня не было там?! Зачем меня не было?!
— Что же бы вы могли сделать?.. Бог должен был пострадать за всё человечество…
— Что я бы мог сделать… Я бы врубился в эту орду… Я бы…
— Но вы один, — а их было много! — невольно любовалась его воодушевлением Нина.
— Что ж, что один! Разве об этом можно думать — один!.. Всё равно — если нельзя было его освободить, я бы мог умереть за него как мужчина…
Нина, сама того не заметив, схватила Амеда за руку и пожала её.
Пустынная вершина Голгофы… три креста на ней… Посреди распят Тот, единый вздох Которого мог бы уничтожить все сущие миры и вселенные… И Он мучится как человек… И в последние мгновения, когда страдания Его не имеют предела, побледневшими от невыносимой боли устами Он оставляет человечеству вечный завет Свой: «Прости им, Господи, не ведят бо, что творят!» Елисуец сидел весь бледный. Он грозно смотрел вдаль разгоревшися глазами, до половины вынутый кинжал так и застыл в его руке.
— И Он умер?.. Как разбойники около умер?..
— Умер… и в третий день воскрес.
— Воскрес?.. Это всё в книгах есть, что Он воскрес?
— Да, да, Амед — есть.
— Как хорошо! И воскрес, и показался людям?.. Его видели, — ты говоришь?.. И многие его видели?.. Долго?.. И днём видели, и ночью?
— Да, видели и его ученики, и другие.
— Видели живого? Он говорил с ними, с учениками, со всеми, кто в него веровал?
— Да, один между ними был недоверчивый… Христос показал ему раны Свои.
— Исса — великий пророк…
Воскресение Господне впечатлительную душу Амеда наполнило неописуемым восторгом. Он смотрел в синее-синее небо, и ему казалось, что среди светоносного облака он видите Иссу, такого кроткого, такого кроткого!.. Он, видимо, искал сравнения… «Как ягнёнок, когда его режут!..»
