Фигуров зажмурил глаза. Он чувствовал жар. Что с ним происходит? Где он -- в аду или в раю? Что с его головой? Перегрелась? А ведь он оказался плохим психологом, подумал он про себя. Он так и не понял, кто это такой... Кто этот дьявол-искуситель и что ему от него нужно?..
Боль с резким свистом ударила в мозг. Ему показалось, что его сердце -- пуговица, которая чуть не оторвалась от старого пальто. Заныла кожа щек и губ. Это рыжий палач сорвал скотч, залепивший его рот. "Так каков же будет ваш выбор, повелитель? -- теперь уже откровенно паясничал он. - С чего мы начнем? Шампунь "вошь, гоу хоум"? Вонючие чипсы "клей`с"? Поганый "блядомед" или "еблон"? Чего лучше, а? Чего вашей душеньке угодно?"
Партоген Фигуров знал, что он сейчас должен что-то сказать. Он еще не знал, что именно, но это что-то должно быть необычайно важным, потому что от этого ответа может зависеть его судьба, его жизнь. Но вместо этих умных слов он лишь протяжно застонал: "Ааааааааааааааааа!"
Нет, он все еще не мог поверить в то, что это происходит с ним на самом деле! Он, человек, который привык в жизни побеждать, все еще не мог смириться с ролью жалкой жертвы. Он вспомнил пьяные оргии с групповым сексом, с омерзением вспомнил, как, перепив коктейлей, попробовал получить удовольствие от побоев. Он тогда понял, что в нем нет ни капли мазохистских наклонностей, ровно как и садистских. Ему это все было противно. Он слишком любил свое тело, чтобы над ним изгаляться. Он считал себя утонченным эстетом, чуждым насилия. И вот теперь он смят и раздавлен грубой физической силой! Что с ним теперь будет?..
"Чего-чего, паря? Я не понял! -- угрожающе надвинулся на него рыжий -- Так с чего мы начнем?" Фигуров молчал. Ему охватил стыд за свою слабость. Он сжал веки до рези в глазах. Видимо, рыжий подумал о том же самом, потому что кто-то сказал: "Честно говоря, я думал, что ты мужик, а ты оказался бабой..." Или он этого не говорил и ему только послышалось? Он открыл глаза. Все оставалось как прежде. Включенный телевизор -- в ногах. Рыжий палач -- сбоку. Он нервно бил кулаком по ладони левой руки. Как странно, что он даже не слышал орущего телевизора!
Он увидел сексапильную женщину с длиннющими ногами. Это была Виола, мулатка из Пуэрто-Рико. Он высмотрел ее на берегу зловонной Темзы. У нее была смуглая кожа, на которой изумительно свежо смотрелся белый цвет. На ней был надет только испанский воротник. Зато какой! За воротник она закладывала серебристые пластинки. Он услышал знакомый слоган a la-Маяковский, произносимый сочным баритоном диктора НРТ Олега Квакина. "Сперминт" изобрел буржуй! Жуй! Жуй! Жуй!" Виола начинала жадно срывать обертки и совать пластинки в рот.
