Глоток воды | страница 2
Наконец-то проспект. Где же тот бар? Ведь он был в этом квартале, разве не так? Нет, в следующем, вон там неоновая вывеска. Джордж поспешил к ней. «Боже, — думал он, — я иду за глотком воды!»
Он вообразил, как входит в бар и говорит бармену: «Представляешь, какая глупость! Умирая от жажды, прихожу домой, а что сделал наш консьерж? Отключил воду! Ага! В такую-то ночь!»
И все время, пока рассказывает об этом, он будет опрокидывать в себя стаканы воды. Ледяной воды, чистой, как хрусталь, с позвякивающими в ней кубиками льда, такими, с маленькими круглыми дырочками посередине. Шесть или семь кубиков будут стукаться о запотевшие стенки стакана, пока холодная, мокрая, вкуснейшая вода будет вливаться в его иссохшее…
Бар был закрыт.
Он стоял, уставившись на дверь непонимающим взглядом. Закрыт? Так рано? Что за чушь! Он посмотрел на неоновую вывеску. Какого черта она горит, если этот дурацкий бар закрыт?!
Застонав, он развернулся и пошел дальше по проспекту. Какой-нибудь бар должен работать. Он побежал, потом снова пошел. Звук его шагов был единственным звуком на улице.
Через несколько кварталов нашелся еще один бар. Прищурившись, он издалека разглядел неоновые буквы: ИРЛАНДСКАЯ ХИЖИНА. Джордж был здесь сто лет назад. Помнил, как бармен наливал ледяное пиво. Он снова припустил бегом, жара горячими крыльями билась в лицо. Эй, бармен, самый большой стакан воды!
«Ирландская хижина» оказалась закрыта. Он стоял перед ней, тяжело дыша, и глядел на водопад. Это была реклама пива. «Из края водопадов». Электрический механизм делал так, что казалось, будто в витрине льется настоящий водопад. Холодные голубые воды разбивались о скалы, поднимая белые брызги.
Он вздрогнул, когда из горла вырвалось слабое рыдание.
Отвернулся. «Только без глупостей, — подумал он. — Ты получишь воду. Только не торчи здесь, таращась на дурацкий фальшивый водопад».
Джордж оглядел проспект. Увидел, что вдалеке появился трамвай. Подумал, не сесть ли на него. Может, там кто-нибудь подскажет, где достать воды.
— Боже…
Это же абсурд. Он раздувают из пустяка целую драму. Не до такой же степени он хочет пить. Он всего лишь…
Нет, он даже думать об этом не хочет. Джордж попытался сосредоточиться на поиске воды, однако истерзанный разум, вырвавшись на свободу, принялся перебирать воспоминания о том, какой был на вкус попкорн, горячий и скользкий от растаявшего масла и очень-очень соленый. Он вспомнил мороженое, холодное, да, но сладкое и покрытое слоем еще более сладкого, вязкого шоколада, густого, теплого шоколада, тающего на языке.