Она отрицательно покачала головой.
— Пусто.
— Как у меня в голове, — вспыхнул он. — Ведь я позволил уговорить себя ехать в Нью-Йорк на машине в августе.
— Ну-ну, хорош, — голос ее потерял мягкость, — не заводись.
— Черт! — раздраженно выкрикнул он. — Когда этот чертов проселок выведет обратно на чертово шоссе?
— Черт, — передразнила она, — Чертов чертовский черт!
Он больше ничего не сказал. Только сильнее вцепился в руль.
Трасса Шестьдесят шесть, объездной маршрут — они съехали с закрытого на ремонт участка главного шоссе и катят по этой проклятой дороге уже несколько часов. Если на то пошло, он даже не уверен, что они до сих пор на объездной дороге. За последние два часа им попалось пять развилок. Спеша выбраться из этой пустыни, он не особенно внимательно читал надписи на указателях.
— Милый, вон заправка. Может, там удастся достать воды.
— И бензина, — прибавил он, глядя на приборную панель, — и еще узнать, как выехать обратно на главное шоссе.
— На чертово шоссе, — поправила она.
Слабая улыбка тронула уголки рта Лэса, когда их «форд» съезжал с дороги и тормозил у двух обшарпанных колонок, которые стояли перед не менее обшарпанной постройкой.
— Бойкое местечко, — произнес он с саркастической серьезностью. — Только и ждет того, кто вложит в него деньги.
— Своих героев, — Мэриан снова закрыла глаза. Она шумно втянула воздух через рот.
Из развалюхи никто не вышел.
— О, только не говорите мне, что здесь пусто, — взмолился Лэс, оглядываясь по сторонам.
Мэриан спустила длинные ноги на пол.
— Неужели никого нет? — спросила она, открывая глаза.
— Да похоже на то.
Лэс открыл дверцу и вышел наружу. Когда он распрямился, невольный стон сотряс его тело, а ноги едва не подкосились. Ощущение было такое, словно поток лавы обрушился прямо на голову.
— Боже! — Он отгонял прочь волны тьмы, хлопая себя по лодыжкам.
— Что такое?
— Какая жарища, — Он прошел между двумя заржавевшими колонками и зашагал по растрескавшейся земле к двери постройки. — А мы не проехали даже трети пути, — угрюмо проворчал он себе под нос.
За спиной хлопнула дверца, и свободные сандалии Мэриан зашлепали по земле.
Полумрак на секунду дал обманчивое ощущение прохлады. Но затем спертый удушливый воздух лачуги обрушился на Лэса, и он зашипел от омерзения.
В постройке никого не было. Он оглядел жалкое убранство дома: стол на шатких ножках с поцарапанной столешницей, стул без спинки, заросший паутиной автомат с кока-колой, прейскуранты и календарь на стене, на маленьком окне спущенная до самого подоконника затрапезная штора, сквозь многочисленные дыры в которой били ослепительные лучи света.
