— Когда она ехала верхом, было на что посмотреть. Я сам видел. Он глаз не мог от нее отвести. Не знаю, что случилось и как она умерла. Но вам не терпится упрятать Брэйса в тюрьму на двадцать пять лет. Я много раз повидал смерть за свою жизнь. Этот ваш шеф полиции хочет устроить над Кевином показательный процесс. Вытрясти из налогоплательщиков побольше денег. Договаривайтесь сегодня, или мы с женой забираем лошадей и уезжаем в Западную Виргинию. Я не собираюсь вновь подвергать ее такому испытанию. — Резко развернувшись, Торн стремительно вышел из ресторана.
Фернандес выглядел ошеломленным. Протянув руку, Грин подергал за все еще зажатый у него между пальцами парковочный чек.
— Давайте его мне, — предложил он. — Я могу занести это в свои расходы.
Фернандес медленно разжал пальцы.
— Вы сможете договориться? — спросил Грин.
— У меня связаны руки. Есть указания сверху, — покачал головой Фернандес. — Торн прав. Они хотят сделать из Брэйса отбивную. У меня есть подозрение, что от этого зависит моя дальнейшая карьера.
Грин внимательно посмотрел на молодого прокурора.
— Вы обратили внимание, как он говорил о гибели дочери? — спросил Фернандес.
— Будто она умерла, а не убита, — ответил Грин, протягивая ему тридцать долларов.
— Доктор Торн оказался не таким, как вы ожидали, не так ли, детектив?
— Не могу с вами согласиться, — ответил Грин.
— Как это? — удивленно переспросил Фернандес.
— Потому что, — отозвался Грин, засовывая парковочный чек в свой бумажник, — чем дольше этим занимаешься, тем реже рассчитываешь на предполагаемую реакцию на смерть со стороны близких покойного.
— Приветствую представителей защиты и обвинения, — обратился к Фернандесу и Пэриш судья Саммерс, приглашая их в свой кабинет. Было ровно 13:30. Нет сомнения, к двум часам Саммерс намеревался все закончить. Пэриш пришла секунд за десять до его появления.
— Что ж, за работу. — Саммерс надел очки. — Начнем с этих форм, будь они неладны. — Он раскрыл красную папку. — Сейчас в нашем деле канцелярщины больше, чем в свое время в военно-морском ведомстве.
Саммерс начал с серии формальных вопросов к адвокату.
— Является ли предметом спора личность обвиняемого?
— Нет, — ответила Пэриш.
— Является ли предметом спора состав предполагаемого преступления?
— Нет.
— Позволяет ли психическое состояние обвиняемого отвечать перед судом?
— Да, — сказала Пэриш.
После каждого ответа судья педантично ставил галочку в соответствующем квадратике анкеты. Эти вопросы служили разминкой, предваряющей нечто более серьезное. Последовало еще несколько формальных вопросов, и Саммерс взглянул на Фернандеса поверх очков.
