Франсуаза, стопроцентная француженка, никогда не покидала страну, если не считать дневных поездок за границу в расположенные на побережье итальянские деревушки. Ницца, как она любила напоминать Грину, — поистине итальянский город. Во второй после их знакомства вечер они зашли в какое-то кафе, и когда он вместо кофе заказал чай, она над ним посмеялась. Следующим же утром сама сварила ему эспрессо и настояла, чтобы он попробовал. Грин чуть не подавился темной жижей — своей первой и последней чашкой кофе.
Днем она работала художником-оформителем, но ее настоящей страстью было копаться в машинах. По выходным они вдвоем часами разбирали двигатели и чинили старые модели «пежо», а потом гоняли на них по холмистым просторам подальше от претенциозного Лазурного Берега.
— А я впервые попробовал кофе в Италии во время войны, — признался Торн. — И сразу полюбил его.
— Как ваши лошади? — поинтересовался Грин.
— Резвы, как никогда. Они любят холод.
— Насколько я знаю, Кэтрин обожала ездить верхом, — вступил в разговор Фернандес.
Торн одарил его многозначительным взглядом, словно давая понять: «Не стоит прибегать к нелепому жеманству при необходимости говорить о моей дочери».
— Кейт была прирожденной наездницей. — Он глотнул кофе. — Чтобы хорошо держаться в седле, необходимо чувство равновесия и хорошая координация рук. Господь наделил ее и тем и другим. Как и ее мать.
— Я знаю, как вам тяжело, — пробормотал Фернандес.
— Правда? — воскликнул Торн. — И откуда вам это известно?
— Естественно, что для вас и вашей жены смерть единственной…
Хромированный столик громко задребезжал, когда на него тяжело опустилась рука Торна. Молоденькие официантки повернулись в их сторону.
— Не надо мне говорить, что там, на ваш взгляд, «естественно», Фернандес. И хватит рассказывать мне, как нам сейчас тяжело. — Голубые глаза Торна сверкнули негодованием. — Я не хочу, чтобы мне кто-то объяснял, как мы «естественно» должны сейчас переживать смерть Кейт.
Фернандес кивнул и смущенно посмотрел на Грина.
Торн полез в карман.
— Вот взгляните — это мой чек за парковку. Вы можете за меня с этим разобраться? — Он намеревался уходить.
Грин тут же встал. Фернандес, торопливо поднимаясь, протянул руку за чеком.
— Доктор Торн, я сам за него расплачусь. — Он взял чек и полез в карман пальто за бумажником.
Торн стоял в нерешительности, скрестив руки на груди. Фернандес протянул ему тридцать долларов. Покачав головой, Торн сел, засовывая деньги в карман.
