— Так дальше продолжаться не может, капитан! У него дальнобойная винтовка, а стрелок он отличный. Надо схватить его, ранить, что-то надо делать!
— Аргудин, — капитан строго взглянул на сержанта, — приведи сюда того парня, что хорошо стреляет… Как его зовут?
— Арсенио де ла Тинта?
— Вот-вот, его. Его и еще двух самых надежных твоих солдат.
Сержант удивленно посмотрел на капитана Хардинеса.
Когда солдаты подошли, капитан велел им следовать за собой. Они прошли метров сто вниз по течению реки. В устье отвязали лодку и стали грести к середине залива. Когда они были приблизительно в двухстах метрах от берега, капитан, повернув руль влево, направил лодку на запад. Через несколько минут они оказались в зоне обстрела.
Они уже различали пространство между банком и складом, застроенное снизу и открытое сверху, мешки и человеческую фигуру, которая временами двигалась.
— Его надо ранить в ногу, Арсенио, — мрачно сказал Хардинес.
— Но, капитан, это очень трудно. Он ведь прячется. Да и темно уже… Придется стрелять по корпусу…
— Постарайся, как только можешь, Арсенио.
Наконец решившись, Арсенио прицелился. Из укрытия Ярея дважды прогремели выстрелы.
Первая пуля пролетела в метре от уха капитана. Вторая вырвала клок из формы Арсенио. Лодка скользнула вниз, а когда снова поднялась на гребень, Арсенио, не выпустивший винтовку из рук, нажал на спусковой крючок.
Послышалось еще несколько выстрелов, потом винтовка Ярея умолкла.
— Попал, капитан! — Арсенио прижал руку к левому плечу. Его винтовка упала на дно лодки. — Попал, но вот куда — не знаю. — Голова у него была опущена, и смотрел он как-то странно.
— Быстро гребите к берегу! — приказал капитан.
Мы все по-прежнему были встревожены — слышим перестрелку, но не знаем, что происходит. Наконец доставили тяжелораненого, который сообщил, что это не высадка десанта, а перестрелка между солдатами, однако больше он ничего не мог сказать. Тут появился рентгенолог.
— Тебя ждет Мурон, Педро, у него раненный в ногу, надо ампутировать.
— Пойдем, толстячок, поможешь нам, — предлагает Педро.
В операционной на столе лежит светлый мулат, молодой и крепкий. Доктор Мурон осматривает его ногу.
— Надо ампутировать, — заявляет Мурон.
Он маленького роста, толстенький, лет ему пятьдесят пять — шестьдесят, но он выглядит старше из-за седины, к тому же носит какие-то древние очки в черной оправе, которые постоянно съезжают на кончик носа.
Больной уже под наркозом.
— Бедный Роберто, — говорит одна из медсестер. — Неужто он останется без ноги, такой молодой, сильный парень.
