— Доктор Алипио Родригес?
— Да, я слушаю.
— С вами говорит доктор Эрнандес Галан, генеральный директор…
— Да-да, я слушаю.
— Я звоню вам, потому что до нас дошли сведения, что ИНРА вмешался в управление больницей и вы сместили доктора Баркеса с поста директора. Вы меня слышите?
— Да, я вас слышу, но дело в том, что ИНРА не вмешивался в управление больницей. Просто доктор Баркес относился к своим обязанностям в высшей степени халатно и безответственно, и потому было решение его уволить, так как он отказался пересмотреть свою позицию. Может быть, до вас дошли также сведения о том, что с октября прошлого года в Баракоа не поступают лекарства и сыворотки?
— Этот вопрос сейчас решается, но министерство не может допустить, чтобы без нашего ведома смещали директоров.
— Мы направили в министерство подробную докладную, в которой изложили все причины.
— Докладная ваша еще не дошла, — сказал доктор Галан раздраженно.
— Что поделать, доктор, такое уж это богом забытое место, ни до вас наша докладная не дошла, ни до нас ваши медикаменты. — От возмущения во мне все кипело.
— Не надо так, мы в курсе ваших дел. А вам следует вновь предоставить управление больницей доктору Баркесу.
— Ни в коем случае! Вы понимаете, что говорите?! Неужели не ясно, что Революция значит куда больше, чем министерство? К тому же вам следовало бы знать, что о министерстве здесь до сих пор понятия не имеют, если судить по безобразному состоянию дел в больнице!
— Как вы смеете в таком тоне говорить со мной?! Я этого не потерплю! — в его голосе послышалось раздражение.
— Я говорю лишь, что положение здесь ужасное! И меры следовало принимать раньше!
— Как бы то ни было, вы сейчас же сдадите дела доктору Баркесу, — настаивал он.
— Это преступление! Вы не представляете себе, какой политический урон принесет ваше решение…
— Немедленно сдавайте дела доктору Баркесу!
В отчаянии я прибег к новой тактике.
— Хорошо, доктор, но давайте разберемся. Вы говорите, что вы доктор Эрнандес Галан, но, в конце концов, я только слышу чей-то голос по телефону, а чтобы ваше решение имело законную силу, мне нужен письменный приказ.
— Какое право вы имеете сомневаться в моих словах!
— Я вовсе не сомневаюсь в ваших словах, но ведь вполне возможно, что это вовсе не вы мне звоните, а кто-то назвался вашим именем, понимаете? Когда придет письменный приказ, мы передадим заведывание доктору Баркесу.
Но все было напрасно! Его чуть «кондрашка не хватил», как говорили у нас в Сантьяго, когда я был мальчишкой. Я все стоял на своем, требуя письменного приказа, и он бросил трубку.
