— Послушай, Додо, ты же знаешь, что, если бы твой отец был здесь, он не позволил бы тебе оставить ее у себя. Очевидно, что она старинная, редкая и ценная. Вероятно, кто-то ее ищет. И даже если мы не сможем разыскать законного владельца карты, ее следует отнести в музей, где о ней будут как следует заботиться и ее увидят люди.
Теодора сидела на табуретке, скрестив руки на груди, ее лицо было мрачнее тучи. В душе девочки бушевало ужасное тяжелое чувство, ей казалось, что она вот-вот взорвется. Время от времени она бросала злобные взгляды в сторону Микко.
— Но его здесь нет. Я нашла ее, она прилепилась к моей подошве. Ты не можешь заставить меня отдать ее. И не называй меня Додо! Я терпеть не могу, когда ты меня так называешь. Только папе можно звать меня так, а тебе нельзя.
Будь это даже и правдой, сказать такое было невероятно глупо, и Теодора покраснела.
Теперь Микко выглядела не только усталой, но и печальной.
— Я думала, ты еще больше не любишь, когда тебя называют Теодорой. Извини. Я не могу делать вид, будто все в порядке. И мне жаль, если ты не понимаешь, что не обязательно владеть чем-то, чтобы наслаждаться им.
Теодора бросилась в свою комнату, чтобы дуться там в одиночестве. Она просмотрела груду голографических комиксов о вивернах, но не могла сосредоточиться на чтении, перебрала остальную часть коллекции, поиграла в новую игру «Орки и предзнаменования» на игровой приставке. Наконец она осознала, что уже восемь часов, а Микко еще не звала ее к ужину. Из-под двери няниной комнаты пробивался свет и доносился звук старого фильма, шедшего по телевизору. На кухне было темно, и не заметно никаких признаков ужина. Простыню со стола убрали, реставрационные инструменты и маленькие коричневые бутылочки исчезли, но карта таро все еще была там, посреди стола, с запиской от Микко.
Вот, что в ней говорилось:
«Теодора!
Что бы ты ни решила делать с ней завтра, сегодня ей еще надо сохнуть. Пожалуйста, не трогай ее.
Микко».
Рядом с запиской лежали две открытки. На первой был изображен ковбой со знаменем «ДИКИЙ КАЛГАРИ» в руках, верхом на брыкающейся полудикой лошади. На второй — цепь фиолетовых гор в туманной дымке под надписью «ПРИВЕТ ИЗ АДИРОНДАКОВ». Из Лаоса ничего не было, да и рано еще.
Сначала она прочитала открытку от Вэлери. Как всегда, Вэл извлекла максимальную пользу из имеющегося пространства: вся обратная сторона открытки, вплоть до самого края марки, была покрыта микроскопическими буковками. Вэл обладала бисерным почерком. В четвертом классе она писала маленькие книжечки, которые, когда складывались, помещались в скорлупке грецкого ореха. Все ее новости были вроде: «Помогите, меня держат в музыкальном лагере», с подробностями о начальнике «тюрьмы», «стражниках», так называемой «пище» и «сокамерниках». Из открытки Мило стало ясно, что он отлично проводит время в Калгари: ищет окаменелости, живет в палатке и рыбачит со своим новым отчимом.
