Было смешно и горько. Но надо было действовать, и, «штабу» было объявлено, что если он хочет идти с нами, то ему будут обеспечены подводы, и для себя и для канцелярии, а распоряжаться и драться будем мы, когда это будет нужно и где это будет нужно.
А нужно это было немедленно. — «Главные силы», то есть и штаб, и солдаты, были усажены на подводы и двинулись.
Мы же, несколько человек офицеров, вместе с подводами, остались в гор. Онеге. Рассчитывали пробыть там около часу, но пробыли и того меньше. В город влетел кавалерийский разъезд большевиков, и нам пришлось немного подраться.
Разъезд был небольшой. В снегах ему делать было нечего, и он быстро убрался. Мы тоже пошли за своими.
Несколько тревожна была ночь. — Ждали, что большевики насядут. Но они не преследовали.
Самый трудный путь был пройден. Шли мы бодро и быстро. Помню наши стоянки... Мороз градусов 15-20... Приходим в деревню... Встречают нас бородатые, высокие, «косая сажень в плечах» мужики. Входим в избу. — Жарко. И там настоящая русская красота... Баба-хозяйка. Высокая, статная, в старинном русском сарафане... На шее жемчуга.
Трудно было ладить с подводчиками и добиться того чтобы они не растягивались по узенькой дороге. — Вправо и влево снег был такой глубокий, что обогнать было невозможно. Поэтому приходилось соскакивать с саней, бежать по снегу к отстающему и вразумлять его всякими способами. Эта беготня была очень тяжела, и я страшно устал физически.
По дороге, от крестьян, мы узнали, что впереди нас уже прошли войска, главным образом офицерство. Вскоре и к нам начали присоединяться отступающие с фронта. Ходили слухи, что в Сороку прошел штаб Железнодорожного (главного) фронта. До Сороки оставалось около ста верст. Мы решили пройти их в одни сутки.
В этот последний переход, перескакивая с одних саней на другие, я долго ехал с Энден.
Помню его фразу: «Слушайте, Бессонов, а ведь вы, по вашим приемам, недалеки от большевиков».
«Это для меня лучшая похвала» — ответил я ему. — «В борьбе все средства хороши, но пользоваться некоторыми из них не допустит меня моя совесть. В этом разница между мной и ними. Большевики же тем и сильны, что они не разбираются в средствах и, выбрав их, идут до конца».
Переход был трудный. Вьюга заметала дорогу. Кони останавливались.
Мой серый, которого я купил у цыгана, совсем встал. — Кнут не действовал. Я колол его сзади штыком. Было жалко, но надо были идти вперед...
Но цель близка... Самое трудное пройдено... Впереди отдых...
