Заметив, что Скоби его разглядывает, Уилсон поборол свою рассеянность: эти покрасневшие глаза чуть-чуть навыкате смотрели на него испытующе.
— Не понимаю, что вас сюда занесло, — сказал Скоби. — Такие, как вы, сюда не ездят.
— Да вот так иногда плывешь по течению… — солгал Уилсон.
— Со мной этого не бывает, — сказал Скоби. — Я все предусматриваю заранее. Как видите, даже для других.
Скоби заговорил в трубку. Его голос сразу изменился, словно он играл роль — роль, которая требовала нежности и терпения и разыгрывалась так часто, что рот произносил привычные слова, а глаза оставались пустыми.
— Вот и отлично. Значит, договорились, — сказал Скоби, кладя трубку.
— Это вы чудно придумали, — отозвался Уилсон.
— У меня все поначалу идет хорошо, — сказал Скоби. — Пойдите погуляйте с ней, а к вашему возвращению я приготовлю чего-нибудь выпить. Оставайтесь с нами ужинать, — добавил он с какой-то настойчивостью. — Мы будем вам очень рады.
Когда Уилсон ушел, Скоби заглянул к начальнику полиции.
— Я шел было к вам, сэр, но встретил Уилсона, — сказал он.
— Ах, Уилсона. Он заходил ко мне потолковать о капитане одного из их парусников.
— Понятно.
Жалюзи на окнах были опущены, и утреннее солнце не проникало в кабинет. Появился сержант с папкой, и в открытую дверь ворвался запах обезьянника. С утра парило, и уже в половине девятого все тело было мокрым от пота.
— Он сказал, что заходил к вам насчет пропуска, — заметил Скоби.
— Ах, да, — сказал начальник полиции, — и за этим тоже. — Он подложил под кисть руки промокашку, чтобы та впитывала пот, пока он пишет. — Да, он говорил что-то и насчет пропуска, Скоби.
Уже стемнело, когда Луиза и Уилсон снова пересекли мост через реку и вернулись в город. Фары полицейского грузовика освещали открытую дверь дома, и какие-то фигуры сновали взад и вперед со всякой кладью.
— Что случилось? — вскрикнула Луиза и пустилась бегом по улице.
Уилсон, тяжело дыша, побежал за ней. Из дома вышел Али, неся на голове жестяную ванну, складной стул и сверток, увязанный в старое полотенце.
— Что тут происходит, Али?
— Хозяин едет в поход, — сказал Али, и его зубы весело блеснули при свете фар.
В гостиной сидел Скоби с бокалом в руке.
— Хорошо, что вы вернулись, — сказал он. — Я уж решил было оставить записку.
Уилсон увидел начатую записку. Скоби вырвал листок из блокнота и успел набросать несколько строк своим размашистым неровным почерком.
— Господи, что случилось, Генри?
