- Разве это ты? - еле выдавил он из себя, продолжая держать пистолет наготове.
- Как видишь, - спокойно ответил летчик.
- А где же немец?
- Не знаю, не видел, - сказал Елисеев.
Группа вместе с "пленником" направилась на аэродром. Однополчане от души посмеялись над Иваном и его помощниками.
Короток досуг летчиков. Но и уставшие после многократных вылетов за день, мы жадно прислушивались к голосу радио и газетным сообщениям. Еще 18 мая вместе с однополчанами я слушал сводку Совинформбюро: на харьковском направлении наши войска вели наступательные бои и, отбивая контратаки противника, продвигались вперед. А в направлении Изюм, Барвенково вели упорные бои с перешедшими в контрнаступление гитлеровцами.
Через десять дней харьковского направления не стало, а на изюм-барвенковском наши войска отражали ожесточенные атаки танков и пехоты противника. Потом перестали говорить об Изюме и Барвенково, а харьковское направление снова стало упоминаться в сводках числа с 10 июня.
- Что-то неладное там, - угрюмо заметил Вадим Лойко, показывая трубкой в сторону Харькова. - Началось хорошо, а чем кончится - трудно сказать.
У всех на душе было тревожно. Кое-кто поговаривал, что не сегодня-завтра полк снимется с аэродрома и перелетит глубже в тыл, на северо-восток. Однако приказа о подготовке к передислокации не было, и мы по-прежнему ходили на боевые задания.
Драться с противником с каждым днем становилось все тяжелее: фашистская авиация намного превосходила нас численно. Потери тоже давали о себе знать - в полку становилось все меньше самолетов.
Однажды вечером начальник штаба П. И. Солдатенков сообщил летчикам нерадостную весть:
- Получен приказ оставить аэродром. Новое место базирования - Тростянка, километров с полсотни отсюда. Готовьтесь, друзья, к перелету: немецкие танки прорвали линию обороны наших войск и двигаются по шоссе на северо-восток.
- Сюда? - спросил Лукацкий.
Солдатенков молча кивнул: сюда. Потом жестко добавил:
- Только без паники!
Ночь прошла неспокойно. Мы часто выходили из землянок и прислушивались к каждому долетавшему до нас издалека звуку. Иногда доносилось урчание моторов, редкие выстрелы. Мы опасались, как бы к нашему аэродрому не вышли фашистские танки и не передавили последние самолеты,
С рассветом стали готовиться к перебазированию. В первую очередь на новый аэродром отправили основную группу технического состава. Оставили только тех, кто был необходим для обеспечения вылета и завершения ремонта неисправных машин.
