- А-а, старые знакомые! - проговорил Шумов. Он усмехнулся и добавил: - Три дня сроку. Самолеты вам знакомы. Получите, облетаете - и с богом, как говаривали прежде. На фронт.
Отведенные дни промелькнули быстро. За это время сменилось командование полка. Вместо А. Ф. Радченко, переведенного в другую часть, командиром стал его заместитель майор Александр Иванович Попрыкин. Комиссара Павлюченко сменил летчик Копылов. Новый политработник сразу всем пришелся по душе - вниманием к людям, заботой о них он чем-то напоминал А. Л. Резницкого.
Настало время отлета. Сначала сказали, что будем садиться где-то возле Москвы, потом аэродром посадки изменился - приземляемся в самой Москве!
- Говорят, "харрикейны" будут перевооружать.
- Наконец-то!
Вот и старт. Летим в столицу с новыми надеждами: авось на этот раз приведется повоевать как следует!
Центральный аэродром был сплошь забит самолетами самых различных типов: "чайками", "мигами", "ильюшиными", "петляковыми". Одни машины садились, другие взлетали, около третьих хлопотали бригады заводских рабочих.
- Завтра получите "харрикейны" с нашими пушками и реактивными установками, - сказали нам.
Мы усомнились: неужели такие темпы? И напрасно. Москвичи сдержали слово.
- Это тебе, Коля, не самоделки. Сила! - Иван Грачев оттопырил большой палец.
- А все-таки "ишачок" был лучше, - возразил Василий Добровольский.
- Как вы сказали? - переспросил незнакомый нам человек, следивший за работой заводских бригад.
- "Ишачок", говорю, лучше этих каракатиц, - повторил Василий. - А вы, извините, кто будете?
- Конструктор Поликарпов, не слышали? - улыбнулся наш собеседник,
- Как же! - Добровольский не смутился. - На ваших самолетах не один десяток "юнкерсов" и "мессов" сбили под Ленинградом.
- Вот как! Что за полк?
- 191-й истребительный.
- Расскажите-ка подробнее, - попросил конструктор.
Мы окружили Н. Н. Поликарпова и долго беседовали с ним, вспоминали наиболее характерные воздушные бои, рассказывали о выносливости И-16.
- Однажды Кузнецов, - Добровольский кивнул в мою сторону, - привез сто пятьдесят шесть пробоин.
- И ничего? - спросил Поликарпов.
- Жив-здоров. А "ишачок", наверное, и сейчас в строю, товарищу передал, ответил я конструктору. - Кстати, он всю финскую войну прошел. Крепкая машина.
- Спасибо, друзья мои, за похвалу, но главное все-таки люди. Очень, очень рад знакомству с вами.
Конструктора позвали, и он, простившись с нами, ушел на завод. А мы в тот же день улетели под Можайск.
