— Спасибо, прекрасно! — он энергично помахал рукой в доказательство своих слов — ни один мускул в лице не дрогнул — Военная медицина творит чудеса! Соратник Дронаг, примите мою благодарность, ваше ведомство работает замечательно.
Цергард Дронаг вздрогнул, сбитый с толку. Он не понимал, издевается соратник Рег-ат, или в самом деле благодарит. Промычал в ответ что-то невразумительное, лишь бы отвязались — юный мутант его пугал. Кое-кто из присутствующих рассмеялся.
Пора, решил Репр и заговорил, горячо, вдохновенно, и тем, кто плохо знал его, могло показаться — совершено искренне. Он говорил о священном долге и о том, как именно нужно этот долг выполнять. О том, что молодость — пора безрассудства, юных всегда влечёт на подвиги и приключения, но высокое положение накладывает определенные обязательства, игнорировать которые никто не в праве. О том, что жизнь каждого из девяти Верховных принадлежит не им лично, а народу и Отечеству. Вспоминал о неосторожном поступке соратника Регана, приведшего к безвременной гибели народного героя и нанёсшего — «да-да, не побоюсь это сказать» — большой удар обороноспособности страны.
— Боженьки мои, как трогательно! — всплеснув руками, не менее «искренне» воскликнул цергард Эйнер. — Как же нам всем не хватает дорогого цергарда Регана!
Тут Репр нашёл уместным «сорваться». Вскочил с кресла, свёл к переносице свои красиво изогнутые тёмные брови, заиграл крепкими желваками скул.
— Вы бы, молодой человек, не паясничали, когда речь идет о вашем собственном отце — в голосе его лязгал металл танковой брони. — Цергард Реган пал смертью храбрых на поле боя, и все мы скорбим о нём. Вы же в ту ночь моли погибнуть бесславно, по собственной глупости — пойти на корм безумным выродкам! Как пошли те, кто был с вами, за чью гибель вы в ответе!.. — он сделал паузу, ожидая реакции обвиняемого, но её не последовало, мутант сидел молча, и странная полуулыбка не сходила с его бледного лица. Реган скрипнул зубами, и продолжил. — Нет, я понимаю, на долг перед страной вам наплевать, и на людей своих наплевать. Но есть ещё такая вещь — инстинкт самосохранения, присущий всем нормальным живым существам, — он сделал упор на слове, и улыбка Эйнера стала шире, будто он услышал комплимент. — Не знаю, говорил ли кто вам, но вы, порой, производите странное впечатление, соратник! Очень нездоровое впечатление! Вы ведёте себя как…
«Безумец» — хотел сказать он. Ради этого слова он и затеял весь сегодняшний разговор. Но его перебили.
