Как-то Яса поделился с ней своими первыми воспоминаниями: ударяющуюся о стены люльку, страх и напряжение от сотрясений, лямки, на которые его подвешивали, и толкали… Чтобы не ушибиться о стену, он выставлял вперед ладони. Тяжелый шар, катящийся на него, и его руки уже готовы к защите от грозящего удара. Под водой… Он задерживает дыхание и по лицам наверху понимает, что выныривать еще не разрешено. Боль, его приучают выворачивать суставы. Когда погиб отец, заниматься с ним перестали. В Америке схватились за голову — Яса стал неуправляем, хулиганил, крал деньги, покупая несметные кучи игрушек, бегая по аттракционам, поглощая бесчисленные булочки и мороженое. И лишь строгий взгляд матери иногда напоминал о долге, который правит жизнью каждого японца. Кен никогда не предлагал ему тренироваться, но однажды Яса сам пришел в маленький зал. В школе с ним никто не мог справиться в мальчишеской драке, в бассейне говорили, что у него жабры, он легко лазил по деревьям, несмотря на вес.
— О вас справлялся Эрик, — уведомила ее Ингрид.
Эрик? Эрик начал догадываться, что за змею беспечно пригрел на своей груди. Она была довольно опасной и ядовитой, усмехнулась Адель.
— Как называется то дерево? — задержалась она у окна. — Красивое, листва распускается не зеленая, а рыжевато-бурая.
Одна из ветвей была сухой, ее длинные и тонкие белые прутья, словно волоски седины, облагородили рыжую шевелюру.
— Не знаю, спросите Эстена. Кстати, передайте, чтобы отпилил мертвую ветку.
После ужина, сервированного на потертом фарфоре — жалких остатках разномастных тарелок, Адель занялась книгой, одной из пылящихся в завалах Ингрид. Глухо прожужжали-прозвенели ходики, пустые качели бронзового маятника двигались за мутным стеклом. Серой кошке на диване виделись тревожные сны, она вздрагивала и тонко пищала. Адель приласкала ее на коленях, и киса тут же выпустила когти, не нарочно, чисто от удовольствия.
— Мы с тобой одной крови, — произнесла Адель.
Книга посвящалась истории шведской королевской семьи. На внутренней стороне обложки — гравюра с генеалогическим древом Бернадоттов, и Адель внимательно рассмотрела ее. Карандашиком она вычеркнула разбившегося в самолете кронпринца, женатиков Леннарта и Сигварда, из-за любви лишившихся права на престол. Заштриховав имя старого короля, она поставила крест на Густаве — тот сам подозревал о готовящемся покушении, но поделать ничего не сможет, как Фольке не успел предотвратить собственную гибель. Кто-то планомерно чистит королевскую семейку. Как это связано с охотой на нее? После смертей короля и наследника трон перейдет младшему сыну Густава Евгению, а если что-то случится — брату Густава принцу Вильгельму. Адель захотелось навестить их, и стоило только упомянуть имя Вильгельма, как Ингрид звонко затараторила.
