— Приятно познакомиться, — Адель протянула руку и представилась. — Адель, близкий друг Эрика. Он много о вас рассказывал. Не посоветуете ли, где мне остановиться?
— Ингрид, — попробовал Эрик что-то объяснить. — Это не совсем то, что ты…
Но мать не обратила на его попытку внимания, щеки ее покраснели, в глазах засияли слезы. Ей пришло в голову разместить наглую девицу подле себя, где будет удобнее следить за ней.
— Поживите пока у меня, Адель, — решительно произнесла Ингрид и попробовала смягчить тон. — Дом слишком большой для меня одной, подходящая комната найдется.
Но слово «скандал» не выходило из ее головы.
— Я согласна, — сладко улыбнулась Адель.
Эрик не мог сдвинуться с места. Какое ужасное недоразумение! Или это Адель… Не она ли подстроила этот звонок домохозяйки, посоветовав той известить Ингрид? Да нет, невозможно! А если… Лучше бы ситуации остаться нелепой случайностью. Иначе выходит, что его мать, ни о чем не подозревающая мать, оказалась в заложниках.
— Мне кажется, что лучше… — подал он голос.
— Лучше? — взвизгнула Ингрид. — Лучше и придумать было нельзя!
Эрику стало страшно. Возле цветочного ларька начался приступ аллергии, и он заставил себя пробормотать несколько слов — предупредить Адель:
— Прости, — он спрятал лицо в платок. — Экскурсовод из меня прескверный, и я не смогу познакомить тебя с моим родным городом.
Прощаясь, он беспрестанно сморкался, за темными очками пряча слезящиеся глаза.
Часом позже провожая в отведенные для нее покои, Ингрид смущенно заметила, что ремонт в доме не делали очень давно.
— К сожалению, у Эрика нет на это времени. А дело все-таки мужское. Хорошо, хоть садовника прислал, — Ингрид обнимала серую кошку и снова засюсюкала: — Ах, ты моя славная девочка.
— Сколько ей?
— Шесть лет. А выглядит, как котенок, правда? Ребеночек мой ласковый!
— Вы не разу не вязали ее?
— Никак не решусь. Мне некогда возиться с потомством.
Спальня Адель выглядела удручающе: потрескавшаяся на окнах краска, подранные «котеночком» обои, скрипящий паркет, пыль, которую не замечали слуги. Старый абажур изгрыз клест, когда-то гостивший у Эрика-подростка.
Когда Ингрид отправилась к себе, Адель выглянула в коридор. Мать Эрика медленно брела, шепча себе под нос:
— Скандал! Скандал! — причитала она. — А если Бернадотты узнают, если Кристина узнает?… — Ингрид задохнулась от ужаса и захныкала. — Почему я? И младенец. Боже!
Адель тихо прикрыла дверь.
Ночью к ней скреблась кошка, которая не умела открывать двери и ныла в коридоре. Адель лежала на свежих хрустящих простынях, перелистывала рукопись Эрика — короткие оригинальные рассказы, написанные в пору юношеского увлечения галлюциногенами. С момента их создания прошло около десяти лет, но Эрик любил демонстрировать неискушенным грани своей неординарности. Когда устали глаза, Адель провалилась в сон.
