— Ты действительно вломился к нему и остался в его комнате?
— Я не вламывался. Ему было страшно одному.
— То есть ты опять заботился о нем? Помогал ему?
— Да. Он сам хотел, чтобы я с ним остался.
— Он говорит другое. По его словам, ты появился однажды вечером, постучал в заднюю дверь и заставил его впустить тебя.
Я покачал головой. Все было не так.
— Ты заставлял его?
— Нет. Он сам меня впустил.
— Он сказал, что боялся тебя, боялся, что иначе ты не уйдешь.
Я не знал, чему верить. Если бы я мог поговорить с Джейком напрямую. Мне вовсе не казалось тогда, что он напуган.
— Спросите его о грозе. О той ночи, когда была гроза. Он боялся грома и молний, и я остался с ним. Со мной он смог опять заснуть.
— Сколько раз ты приходил к нему по ночам?
— Два раза.
— Два раза?
— Да.
— И ты не видишь в этом ничего предосудительного? Вот так заявиться ночью к восьмилетнему мальчику и торчать у него до утра?
— Но он оставался один. Мать постоянно бросала его одного.
На секунду он ослабил напор:
— Тебе не следовало действовать самому. Во всяком случае, не так. Нужно было сказать кому-нибудь.
— Я просто приглядывал за ним. Старался ему помочь.
— Ты пользовался тем обстоятельством, что он оставался один?
Я помотал головой.
— Я просто старался доставить ему удовольствие.
Полицейский взглянул на меня с сомнением. Казалось, он все никак не мог прийти к выводу, кто перед ним.
— Каким образом?
— Я читал ему, приходил к нему, когда он оставался один, и дом ему нравился, а иногда мы играли снаружи.
— И ему это доставляло удовольствие?
— Думаю, да. Иногда.
— Ты делал что-нибудь еще, чтобы доставить ему удовольствие?
— Я покупал ему газировку, конфеты. Шоколадки. Играл с ним, читал ему.
— Я говорю о другом, Дональд.
Он уставился на меня, не мигая, и я старался смотреть так же в ответ, но не выдержал и опустил глаза.
— Нет. Ничего больше я не делал.
Под его взглядом я почувствовал себя так, будто и вправду трогал Джейка где только можно и нельзя.
В этот раз одними надписями на дверях и орущими под окном подростками не обошлось. Я вообще старался покидать дом как можно реже — в школу я все равно не ходил, — но не век же сидеть в четырех стенах. Я не знал, что там с расследованием, дело дожидалось рассмотрения, и мне просто необходимо было найти способ отвлечься, сбежать от всего этого, так что я отправился в библиотеку за каким-нибудь новым чтением. Добрался я туда без приключений, но внутри, в месте, где бывал на протяжении многих лет, вдруг почувствовал себя неуютно. Поспешно набрав книги, я зарегистрировал их через автомат и побыстрее ретировался домой. Проходя мимо людей, ощущая на себе их взгляды, я знал, что они, скорее всего, обо мне думают. Мне отчаянно хотелось выкрикнуть им — все, о чем они слышали, все, что им говорили обо мне, все это неправда! Но нет, это не поможет, остается только терпеть — пусть их глазеют и думают что хотят. Сторонясь оживленных улиц, я стал пробирался окольными путями.
